Начиная с самых ранних объединений кочевников, поражающих и подчиняющих по периметру своего ареала всех своих противников, переступая времена Тюркского каганата и завершая временами Золотой Орды, Золотой век степных всадников — воинов вершил судьбы всего евразийского континента.
В современных обстоятельствах становление этого Золотого века тюрков будет более-менее успешно происходить во всех их национальных квартирах, где они не будут сталкиваться с политикой противодействия и ассимиляции. Труднее всего восстанавливаться в этом отношении тюркским этносам придется в России, где, как я говорил выше, исторически господствует политика развития унии русского этноса и сегодня федерация ставится под сомнение. О необходимости построения унитарного русского государства, кстати, яснее всего высказался экс-президент России Д.Медведев после известных событий в Грузии. Эту позицию естественно поддерживает и В.Путин, и весь господствующий русский политический класс, выражая готовность сохранения доминирования и в границах интеграционных объединений, куда входит Россия, и в границах бывшего СССР, развал которого был, как мы все знаем, для политической элиты России трагедией.
Чтобы сохранить былое доминирование России в ближнем зарубежье, Россия должна перестать быть федеративной, поскольку автохтоны-тюрки со временем станут в ней доминирующим суперэтносом и смогут в корне изменить политику России в отношении ближнего зарубежья, в частности, региона ЦА. А сама Россия может быть ими дезинтегрирована, поскольку тюркские субъекты федерации непременно захотят стать новыми, вернее новейшими независимыми государствами. Опасаясь такого развития сценария, правящая прорусская политическая элита будет всячески желать, чтобы Россия становилась унитарной. Но чтобы стать унитарной, Россия должна сохранить свое русское этническое доминирование везде: начиная со своего геостратегического центра – исторической территории бывшего Московского княжества с центром в городе Москва и «до самых, до дальневосточных окраин», что весьма проблематично, если не сказать невозможно.
И в этой связи, для России, как наследницы СССР, дезинтегрировавшегося вследствие первичного ослабления доминирования русского этноса над остальными «братскими социалистическими этносами», все только начинается.
Вторичная дезинтеграция, которая будет происходить по алгоритму первичной, тем не менее, в данном сценарии будет дополнительно мотивирована растущей центробежной тенденцией, подстегиваемой как «конфедеративными», так и полностью ориентированными на обретение суверенитета и независимости мотивами и интересами национальных субъектов. Значит, формула «идти нельзя остановиться» в любом случае, для России становится вызовом, ведущим к структурным изменениям. Поэтому-то страна и остановилась в своем развитии, «впала в спячку» (выражение А.Сарыма), не желая, с одной стороны, быстро продвигаться вперед, по пути более либерального демократического развития, так и, с другой стороны, не имея возможности вернуться в тоталитарное прошлое. Поскольку более либеральный демократический путь невозможен без развития прав и свобод всех субъектов государства и, прежде всего, национальных образований, то их право на самоопределение должно стать определяющим правом федерации. Без осознания того, что политическая элита России как наследница ее былой истории должна минимизировать негативные последствия вторичной дезинтеграции через движение именно вперед – к подлинно федеративным, а потом и к конфедеративным правилам общежития, общественный прогресс в России достичь будет практически невозможно.
Поэтому, для Казахстана как тюркского государства формы интеграции с Россией не могут не быть формами самостоятельного культурного и цивилизационного позиционирования, чтобы не говорить расхождения. Не могут не быть формами десоветизации и деколонизации, где фактор восстановления тюркского единства, процессы его интеграции на «общей почве» будет играть более важное и кардинальное значение для цивилизационного и геополитического контроля всего Хартленда. И это в полной мере должно учитываться при определении форматов взаимодействия Казахстана с Россией.
Попытки переосмыслить весь спектр отношений с Россией, предпринимаемые Казахстаном, как и его самостоятельные действия по формированию более устойчивых и эффективных институтов развития, приведшие к лучшим результатам социально-экономического развития, серьезному увеличению функциональной мощи, стали способствовать перемещению центра геополитического влияния в евразийском регионе. Тем не менее, данных усилий в целом недостаточно для универсализации своих возможностей по обретению свойств «неоспоримого суверенитета», характерных для универсальных государств планеты.
Достижение универсальности качеств и свойств государства – задача сугубо внутреннего, а не внешнего плана, как это кажется порой. Универсализм, как способность к самосовершенствованию и внутреннему изменению качеств и свойств собственной структуры развития, как способность к саморазвитию и быстрому видоизменению собственных параметров существования, обретению адекватной конкурентной формы и самостоятельной аксиологической деятельности, основана на реализации универсальных философских принципов, преподанных феноменологией в качестве внутреннего содержания национального духа, идеального основания жизни нации.
Итак, государство, если оно создано на институциональных основаниях, всегда будет стремиться стать вечным (Мәңгі Ел). Отсюда его стремление к имперскости, как установлению на века приоритета духа нации (идеологии) над телом (пространством, территорией) государства. И хотя создания единого тюркского государства – тюркской конфедерации пока не предвидится, тем не менее, восстановление единой духовной и формирование новой культурно-цивилизационной основы тюркского суперэтноса является важнейшей задачей сохранения в вечности каждого тюркского этноса в отдельности. Прежний геополитический порядок в будущем будет воплощаться в Евразии не просто в национально-демократическом, но и в суперэтническом формате (христианский европейский мир, мир конфуцианской культуры, мусульманский и индо-буддийский миры). Возрождающийся тюркский мир, в этом смысле, будет основан на объединении тюркских этносов и развитии всего тюркского суперэтноса в целом.
Социально-экономический аспект
В целом понимание социально-экономического аспекта государственной политики может и должно формироваться на использовании базового концепта европейской социально-экономической политики и форм ее имплементации, с одной стороны. А также культурно-историческом «переваривании» этой европейской модели управления, в соответствии со своими национальными этико-эстетическими концептами жизнедеятельности. В общем и целом, речь идет о взаимопроникновении глобальных и культурно-национальных трендов современности, взаимодополнении их друг другом, гармонизации глобальных модернизационных (инновационных) и национально-традиционных трендов современности. Вопрос гармонизации, к примеру, «европейских стандартов» с традиционной культурной ориентацией граждан каждой страной может решаться по своему. Самыми позитивными примерами для Казахстана в этой связи могут выступать страны восточной культуры, воспринявшие и переработавшие западные тренды. Это такие страны как Япония, Сингапур, Малайзия, Южная Корея и т.д., вступившие в постиндустриальную эпоху на основе своей, а не чужой, культуры.
Наиболее наглядно такое сочетание и гармонизация разнонаправленных человеческих дискурсов – западного и восточного, европейского и азиатского — представлена в моей концепции универсального государства, методологические основания которой изложены мной в монографии «Азиатский путь: история XXI века».
Философский аспект.
Значение философии государственной политики в том виде, в каком я ее постарался представить, заключается в восстановлении подлинной сущности извечных метаний нашего древнего духа и вековой мечты казахской нации, как такого тюркского этноса с тенгрианским мировоззрением, который сохранил с незапамятных времен первоначальное метафизическое ядро своей культурной идентичности. Посредством следования генеалогическому принципу своих древнейших предков, воспроизведя весь цикл развития кочевого сознания и номадического существования: от кочевого способа жизнедеятельности, как отражения условий природных циклов – к номадической философии современности, как отражению динамики и диалектики развития человеческого общества.
Казахи замкнули цикл на себе, начав восстанавливать исходные культурные коды и модели – коды и модели своего исконного первородного мировоззрения, явились свидетелями завершения его 12-ти тысячелетнего цикла. Во всяком случае, космология Тенгрианства позволяет об этом говорить, если иметь в виду и 12-ти цикличный календарь номадов-тенгрианцев Мушель, отразивший начало исчисления времени в дошедших до наших дней артефактах исследованной археологами тенгрианской цивилизации и культуры. Возможно, до этого были и другие циклы, но они нам доподлинно не известны. Нам только предстоит под слоем многих геологических слоев раскопать предшествующие периоды истории Великой Степи и понять, вернее, более точно определить, где мы находимся теперь.
Подобно Хосе Аргуэльесу, расшифровавшему и представившему древний календарь Майя (календарь 13 лун) на суд международной общественности, нашим философам, археологам и историкам также будет необходимо расшифровать свой еще более древнейший календарь, представить наше собственное номадическое понимание пространства и времени, нашу уникальную философию жизни.
