В последнее время в Казахстане активизировалось обсуждение темы трансграничных рек с точки зрения целостности водного баланса страны. Озвучивая в декабре Стратегию развития Казахстана до 2050 года, Нурсултан Назарбаев особо остановился на вопросах водного дефицита. Президент поручил правительству разработать долгосрочную государственную программу, в которой особое место должно быть отведено переговорному процессу со странами-соседями по взаимовыгодному делению стока трансграничных рек. Пока эта проблема остро стоит на повестке дня. Особенно, во взаимоотношениях с КНР, пишет Bnews.kz.
Эксперты и парламентарии не раз отмечали пассивную позицию Казахстана в вопросе лоббирования интересов нашей страны в ходе переговорного процесса с Китаем по вопросу трансграничных рек (ТГР). Несмотря на то, что переговоры по этой теме идут уже почти 15 лет, особых успехов в них пока не наблюдается: Пекину удалось провести в казахстанско-китайские двухсторонние документы по речному водоразделу пункт, согласно которому Казахстан не может противодействовать планам КНР по расширению забора воды рек Или и Иртыш, так как это является «рациональным подходом китайской стороны».
Впрочем, в последнее время был достигнут определенный прогресс: в 2011 году между Казахстаном и Китаем было также принято соглашение о совместном разделе ресурсов трансграничных рек Или и Иртыша к 2014 году. Однако до этого времени КНР может успеть значительно сократить сток данных рек и их притоков к границе Казахстана.
Согласно планам Пекина, озвученным в Стратегии масштабного освоения Западного Китая, в ближайшие годы Синцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) будет превращен в региональный и торговый центр в Центральной Азии с дальнейшим распространением влияния и на Средний Восток. Сделано это будет путем, в том числе развития водно-энергетического потенциала СУАР за счет строительства гидротехнических объектов на трансграничных с Казахстаном реках. Только до 2020 года китайские власти запланировали на это порядка 2 миллиардов долларов, из которых более четверти выделяется на строительство водно-энергетических объектов – водохранилищ и ГЭС.
Начиная с 2004 года КНР планомерно отводит воду из больших и малых рек, питающих Иртыш и Или. Так, в ближайшее время в СУАР будут введены в эксплуатацию 9 водохранилищ, через пар-тройку лет – еще 8. Уже сегодня, по подсчетам ученых, из Иртыша китайская сторона забирает порядка 30 процентов стока. (При этом следует учитывать увеличившуюся интенсивность таяния горных ледников, что никак не отражается на объемах воды, поступающих на территорию РК). В то же время до 2020 года в планах Пекина построить еще несколько крупных гидрообъектов на Иртыше, включая крупнейшую в регионе ГЭС Цяобатэ (окончание строительства запланировано на 2015 год).
Помимо этого вода активно отводится из рек по сети оросительных каналов – в планах КНР превратить СУАР в цветущий сельскохозяйственный и промышленный, а главное – густонаселенный регион. Пекин намерен переселить в регион значительное число этнических китайцев (ханьцев). Это потребует дополнительного изыскания (или, в данном случае – забора) воды для обеспечения возросшего населения – в настоящее время Синьцзян обладает водными ресурсами всего в 26,3 кубокилометров в год, что позволяет обеспечить водой только 18 миллионов человек, но население уже превышает 20 миллионов и имеет тенденцию к росту.
В качестве альтернативного варианта водоснабжения Пекин рассматривает идею переброса части водостока с юга страны – Тибетского плато – на север – в СУАР, который считается самым засушливым регионом КНР. Это решение обусловлено тем, что сегодня запас водных ресурсов Тибета в 40 тысяч раз превышает объем водных ресурсов на территории всего остального Китая.
И вот тут просвечивается общая тенденция поведения Пекина по вопросам трансграничных рек: так же как и с Казахстаном Пекин не намерен идти на уступки Дели и делиться с ним водой.
Тибетское плато сегодня обеспечивает 34 процента всех объемов пресной воды Индии, включая сток таких рек, как Брахмапутра, Инд и Сатледж. (Кроме этого Тибет обеспечивает 6 процентов всего водного баланса Азии). На притоках крупнейших индийских рек, находящихся на территории КНР, китайское правительство развернуло масштабное строительство гидросооружений в рамках все той же Стратегии развития Западного Китая. В последние годы там ведется строительство двух гидроузлов Чжикун на реке Лхаса (являющейся одним из пяти притоков р. Ярлунг-Цангпо, которая втекает в Индию и там называется Брахмапутрой) и Шицюаньхэ, расположенного в верхнем течении реки Инд. Пекином также запланировано строительство плотины «Great Bend» на Ярлунг-Цангпо, которая в последующем будет вырабатывать электроэнергию мощностью 38 гигаватт мощности (почти в два раза больше мощности крупнейшей в мире плотины «Три ущелья»).
Добавить к этому планы по перебросу части водных ресурсов с юга на север в СУАР, и перспективы обмеления крупнейших рек Индии обрисовываются столь же ощутимо, как и казахстанские.
Как и у нашей страны, любые переговоры на тему трансграничных рек Дели и Пекина заходят в тупик. Следует отметить, что в последние годы эти проблемные вопросы не поднимаются в переговорах на высшем уровне. До сих пор отсутствует механизм решения вышеуказанных проблем – нет правовой и организационной платформы между двумя странами.
Несмотря на инициативы индийской стороны по запуску переговорного процесса по ТГР и созданию совместной комиссии, китайские власти под различными предлогами оттягивают рассмотрение данной инициативы.
На сегодняшний день между сторонами осуществляется обмен данными по ТГР только в сезон наводнений для того, чтобы своевременно предотвратить возможные масштабные разрушения и жертвы по обе стороны границы, которые могут появиться в результате стихийных бедствий.
Отчасти действия Пекина обоснованы стремлением сохранить рычаги на государство, которое в самом ближайшем будущем грозит отобрать у КНР лидерство в регионе. Индия уже сегодня показывает неплохие результаты в экономическом росте, активно принимает участие в интеграционных экономических и политических организациях.
Китайские власти не предпринимают действенных мер по разрешению проблемных вопросов использования ТГР с Индией, поскольку не заинтересованы в скорейшем их решении, в этой связи затягивают запуск официальных переговоров по ТГР. Кроме того, эксперты не исключают того, что Пекин имеет планы использовать проблематику ТГР в качестве рычага давления на индийскую сторону в переговорном процессе по пограничным вопросам: КНР уже много лет претендует на значительную часть территории Индии, особенно в штате Аруначал-Прадеш, через который протекает река Брахмапутра. Не исключено, что Пекин в будущем сможет использовать воду, как инструмент давления на Дели с целью последующих уступок по вопросу прохождения государственной границы.
Так же как и во взаимоотношениях с Казахстаном Пекин настаивает на исключительно двухстороннем процессе переговоров по вопросу трансграничных рек – КНР сковывает инициативы Дели по формированию широкой международной коалиции из стран Непал, Бангладеш и Бутан (по аналогии с действующей Комиссией по реке Меконг), которые также вовлечены в проблематику использования ТГР.
Ряд зарубежных экспертов отмечает, что индийской стороне следует принять ряд кардинальных мер по разрешению вопросов использования трансграничных рек с КНР. В их числе вовлечение других государств, реки которых «запитаны» на Тибете (Пакистан, Бангладеш и Непал в переговорный процесс с Китаем). Кроме того, следует активизировать сотрудничество с другими приграничными с Китаем государствами, имеющими с ним аналогичные спорные моменты по водной проблематике, в том числе Россией и Казахстаном.
Здесь следует учитывать, что уникальная экосистема Тибета важна не только для сохранения водного баланса в Азии, но и всей Земли. Следовательно, необходимо более активное подключение к данному вопросу международного сообщества, в том числе и на уровне Организации Объединенных наций, реализующей проект «Вода ООН» («UN-Water»).
Айжан БЕКТАСОВА
