Никол Пашинян не спешит хлопать дверьми, но звук, с которым Армения покидает российскую сферу влияния, становится всё громче. В течение нескольких месяцев Ереван методично разрывает связи, которые долго считались «братскими», но оказались обременительными. Приостановка членства в ОДКБ, демонтаж российского военного присутствия и открытые заявления о стремлении к Европейскому союзу — это не случайные колебания малой страны. Это стратегический разворот, передает Altyn-orda.kz
16 июля премьер-министр Пашинян заявил, что выход Армении из ОДКБ — не просто гипотеза, а наименее болезненный из доступных вариантов. Замороженное в феврале участие в военном альянсе, в котором, по словам Еревана, отсутствует элемент коллективной безопасности, стало предвестником очевидного. Страна не участвует в мероприятиях блока, не платит взносы и всё чаще — не скрывает, кого винит за трагедию 2020 года и последующую бездеятельность.
Пашинян уверенно продвигает европейский вектор. Заявление о стремлении Армении вступить в ЕС уже вызвало раздражение в Москве, но в Ереване риторика остаётся сдержанно реалистичной: путь сложный, не гарантированный, но, как говорит Пашинян, «если даже не примут — мы всё равно останемся страной, соответствующей европейским стандартам». Это заявление не только о внешней политике, но и о внутреннем курсе.
В политике символизм — важен. Вывод российских пограничников из ереванского аэропорта, затем с армяно-азербайджанской границы, а теперь и с контрольно-пропускного пункта на границе с Ираном — шаги, демонстрирующие не только утрату доверия к Кремлю, но и восстановление контроля над собственным суверенитетом. Следующей может стать армяно-турецкая граница. Россия уже не рассматривается как гарант стабильности — скорее, как напоминание о зависимости, которую Армения больше не желает терпеть.
Москва реагирует предсказуемо. Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова недавно обвинила ЕС в попытке «купить» Армению, комментируя обещанные 2,5 млрд евро помощи. В её интерпретации — это не поддержка, а вмешательство. Такая риторика характерна для проимперского раздражения: Ереван выбирает не тех, с кем «полагается», и не ту повестку, которую от него ожидали.
Но Пашинян настаивает: Армения имеет право на самоопределение. В этом смысле даже намерение вступить в ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), параллельно с курсом на Запад, — не проявление эклектичной дипломатии, а трезвый расчёт. Ереван не хочет быть полем боя чужих амбиций. Он хочет быть субъектом.
После Второй Карабахской войны стало ясно: ОДКБ — не гарант безопасности, а формальность. Россия, занятая собственными конфликтами и обременённая санкциями, оказалась неспособна защитить даже формального союзника. В то же время Запад предложил не только риторику, но и ресурсы — экономические, технические, инфраструктурные. Армения, как и многие малые государства после 2022 года, делает выбор не между идеологиями, а между эффективностью и стагнацией.
Многие в Москве воспринимают происходящее как предательство. Но с армянской стороны всё выглядит иначе: десятилетиями союз с Россией строился на иллюзиях. Военная база в Гюмри, которая долго считалась «якорем» влияния РФ в регионе, теперь выглядит как реликт. Её возможный вывод — не сенсация, а ожидаемый финал.
Армения не столько отворачивается от России, сколько устала ждать от неё того, чего никогда не будет — реальной защиты, уважения к суверенитету и экономической перспективы. Ереван выбирает трудный путь. Но в отличие от прошлого — это его собственный выбор.
