Не хотелось бы думать, что кое-кто из прежнего руководства финансовой полиции нашей страны из лично-корыстных побуждений решил сыграть в свою большую «хоргосскую игру», вводя в заблуждение миллионы казахстанцев. Поэтому, лучше все происходящее сегодня списать на ошибки и непрофессионализм следствия, чем думать о самом плохом, о «возможной» коррупции в органах финансовой полиции.
По крайней мере именно такие соображения возникают у некоторой части собравшихся в эти зимние дни в зале судебного заседания, где проходят слушания по делу таможенников. Допрашивается подсудимый Михаил Войтович. В недавнем прошлом, руководитель таможенного поста «Алатау-ЦТО», он действительно, доказывает, что является подлинным профессионалом таможенного дела. С цифрами на руках и точными выкладками, он раскрывает, по его же собственным словам, «просчеты следствия», в результате которых и стало возможным нынешнее «Хоргосское дело.
Если верить Войтовичу, нынешние задержанные таможенники стали жертвами искусно организованной «подставы», и вынуждены сегодня отвечать за чужие грехи.
И вот что поясняет суду Михаил Войтович по поводу задержанных на таможенном посту «Калжат» грузовых машин и их последующему досмотру, ставшему основанием для возбуждения уголовного дела.
«Ваша честь», — обращается Войтович к судье: «хотел бы обратить Ваше внимание и на то, что согласно протокола следствия, осмотр задержанного товара производился с 12 мая 2011 года по 16 мая 2011 года, в присутствии представителя ТОО «Алматы — Экспертиза» Батырбаевой. Тогда как по заключению самой эксперта Батырбаевой, осмотр производился с 13 по 17 мая 2011 года. То есть, указанные даты, когда производился осмотр товара, не соответствуют друг другу».
Что уже дает повод для размышлений, как такое могло произойти, и что послужило основанием для столь не «симпатичного» расхождения в датах? Однако и это не самое главное.
Куда более удручающей выглядит следующая картина, наводящая на предположение, что кому-то из сотрудников финпола уж очень хотелось грузы из выгруженных на Калжате автомашин оформить как можно быстрей, как контрабанду. Согласно этой версии, следователи явно торопились.
А в итоге получился сплошной конфуз. Когда в ходе проводимой экспертизы, по озвученным Войтовичем документам, один и тот же специалист на один и тот же товар, правда, изъятый из трех совершенно разных машин, присваивал три совершенно разных кода, с тремя совершенно разными ценами. И в этом случае одни и те же комплекты постельного белья оценивались то в шесть, то в пять, а то и в два доллара за килограмм.
Ну и как подобную «не евклидовую» арифметику прикажите воспринимать? Ведь Фемида требует точности в доказательстве вины подсудимых. А ей пытаются сегодня объяснить, что дважды два в трех совершенно разных случаях может быть равно то шести, то пяти, а то и вовсе двойке. Энштейн бы с ума сошел
Как подушка стала гирей
Однако странности в деле и на этом не заканчиваются. Особо курьезные результаты получились при взвешивании предполагаемой контрабанды.
И снова предоставляем слово Михаилу Войтовичу. «Ваша честь», — обращается он к судье: «На это я бы хотел обратить ваше особое внимание. В протоколе экспертизы задержанных на посту «Калжат» товаров указаны их вес и общее количество, предоставляющие повод для сомнения в объективности проведенной экспертизы. Записана, к примеру, пуховая подушка с цветными узорами. Размерами семьдесят на семьдесят сантиметров. Указан и вес этих подушек – четыре тысячи восемьсот семьдесят пять килограмм. И их количество – четыреста штук. Так что же, получается, что одна подушка весит десять килограмм восемьсот семьдесят пять грамм? И возникает вопрос – где они нашли такую пуховую подушку, которая весит как десятикилограмовая гиря? » — негодует открыто допрашиваемый по делу, а с ним и весь зал. Раздается смех.
И здесь же можно взять для сравнения. Указываются в протоколе другие подушки, общим весом триста пятнадцать килограмм, количеством триста шестьдесят штук. Когда одна подушка весит восемьсот семьдесят пять грамм.
И вот тут у нас уже возникает устойчивое предположение, что за такими вопиющими фактами кроется не просто чья-то торопливость и недочет, а совершенно осознанная попытка совершить следственный подлог. Когда специально увеличивая вес товара, следствие пытается повернуть русло расследования в выгодном для себя направлении.
А раз возникнув, подобное подозрение, в ходе дальнейшего слушания дела только укрепляется. Потому что, чем дальше «в лес», тем подобного рода существенных «ошибок» следствия выявляется все больше и больше.
И опять слово Михаилу Войтовичу. «Прошу обратить внимание и на позицию тридцать восемь », — продолжает он с цифрами на руках громить обвинение. «Там указаны летние сарафаны для девочек. Ткань пуховая. Вес двести один килограмм, количество пятьдесят четыре штуки. То есть, один такой детский сарафанчик весит три килограмма, семьсот двадцать два грамма. Как рыцарский доспех. Я думаю, вряд ли кто наденет такой сарафан на девочку», — заканчивает он очередную свою тираду под хохот присутствующих.
Но вот все отсмеялись, и на какую-то минуту в зале зависает непреднамеренная пауза, как после отзвучавших оваций. Дождавшись тишины, Войтович продолжает. «Ваша честь», — не может никак угомониться подследственный: «Хотел бы обратить ваше внимание и на лист 44, позиция 51. Там указана шетка для хозяйственных нужд, длиной двадцать четыре сантиметра, высотой шетины – пять сантиметров. То есть, совсем небольшая шетка. Общий вес две тонны триста шесть килограмм, количество – четыреста штук. Так чтож, выходит, одна такая шетка весит пять килограмм, семьсот грамм? Вряд ли бы вы такой шеткой захотели проводить уборку дома».
И снова раздается издевательский смех, который уже можно однозначно интерпретировать, как явное проявление неуважения к следствию со стороны собравшихся в зале.
А между тем Войтович останавливается на моменте еще одного документально зафиксированного не соответствия протоколов следствия с материалами проведенной экспертизы. Когда опять не совпадают между собой даты осмотра.
Когда следствие категорично настаивает, что осмотр вещдоков проводился такого-то числа такого – то года, а у эксперта это же событие под этими же фамилиями фиксируется пятью днями раньше. Такая вот выявляется несуразица.
Поясню для наглядности. Это все равно, как если бы следователь Петров утверждал, что орудие, из которого совершено убийство, им обнаружено на дне колодца, а эксперт — оперативник Васечкин опровергал бы своего коллегу, заявляя, что пистолет преступника был найден на чердаке старого заброшенного дома.
И тоже самое мы видим и тут, когда материалы предварительного следствия и экспертизы между собой не сходятся. Хотя и должны совпадать один в один.
Я уж не говорю о девичьих летних сарафанчиках, сравнимых по весу с рыцарскими доспехами, или скажем о хлопчатобумажном полотенце, весом с хорошую металлическую кувалду. Хотя и такие невероятные «факты» также фигурируют в материалах дела.
По каждой иголке с ниткой
И теперь остановимся на деталях, придающих дополнительные штрихи к нарисованной нами картине.
Сам Войтович роста не высокого, сутуловат, и на роль первого красавца явно не претендует. Но дело свое, как сказал бы следователь Жеглов, «он добре знает».
Поэтому и допрос его продлился, с небольшими перерывами на отдых, больше трех дней. По каждой машине, по каждой иголке с ниткой, по каждому вмененному ему в обвинение факту Войтович давал развернутые и компетентные ответы, заодно предъявляя обвинение в некомпетентности самим следователям финансовой полиции.
Причем, защита у Войтовича складывалась настолько доказательно и убедительно, что иногда казалось, что это именно он обвинитель, а вовсе не сидящие тут же в зале сотрудники прокурорского дознания, которым во многих случаях просто нечего было сказать. За явной правотой подследственного, выстроившего железобетонную оборону.
И теперь остается только ждать решение суда, который, как полагают адвокаты подследственных, все же должен принять во внимание, что обыкновенные пуховые подушки не могут весить, как пушечные ядра…. Или, все-таки могут???!!!
Серик МАЛЕЕВ
