Музыкальное эхо декабря 1986 года
Алматы — Декабрьские события 1986 года давно перестали быть абстрактной «страницей истории». У них есть имена, судьбы и незаживающие раны. И когда звучит песня «Желтоксан желі», в памяти всплывают не только холодные площади Алма-Аты, но и конкретные лица — молодых людей, чья жизнь была сломана или оборвана после тех дней.
Музыка и слова этой песни стали формой народной памяти о тех, кого система пыталась заставить замолчать.
Имена Желтоксана
Одним из самых известных символов декабрьских событий стал Кайрат Рыскулбеков — студент архитектурно-строительного института. Он был арестован, обвинён в убийстве сотрудника милиции и приговорён к высшей мере наказания. Позже приговор заменили на 20 лет лишения свободы, однако в 1988 году Кайрат Рыскулбеков погиб в тюрьме при до конца не прояснённых обстоятельствах. В независимом Казахстане он был полностью реабилитирован и признан народным героем.
Другим трагическим именем стала Ляззат Асанова, студентка музыкального училища имени Чайковского. По официальной версии советских властей, она покончила с собой. Родные и близкие, а также независимые исследователи неоднократно ставили эту версию под сомнение. Сегодня Ляззат Асанова воспринимается как одна из жертв репрессий против участников Желтоксана.
Ербол Сыпатаев, рабочий Алма-Атинского энергетического института, был смертельно ранен во время разгона демонстрации и скончался в больнице. Его имя также официально признано в списке погибших в декабре 1986 года.
Среди пострадавших — Сабира Мухамеджанова, школьница из Восточного Казахстана, подвергшаяся давлению и травле после возвращения из Алма-Аты. Она покончила с собой, не выдержав преследований. Сегодня её имя упоминается как одно из самых трагических напоминаний о масштабах репрессий, затронувших даже несовершеннолетних.
Свидетельства очевидцев
Бывшие студенты КазГУ, КазПТИ и других алматинских вузов в последующие годы неоднократно рассказывали, что вышли на площадь не с политическими лозунгами, а с требованием справедливости и уважения к республике. В воспоминаниях участников подчеркивается, что протест носил мирный характер, а насилие началось после вмешательства сил правопорядка и привезённых в город спецподразделений.
Очевидцы вспоминали, что задержания продолжались и после разгона демонстраций — студентов вызывали «на беседы», исключали из вузов, отправляли в армию или под надуманными предлогами привлекали к уголовной ответственности. Эти свидетельства легли в основу последующих комиссий и общественных расследований уже в годы независимости.
Песня как форма свидетельства
Именно в этой атмосфере боли, страха и внутреннего протеста появилась песня «Желтоксан желі», написанная композитором Әбиірбеком Тінәлі на стихи поэта Әбдірахмана Асылбекова. Авторы не называли имён напрямую — в то время это было опасно. Но каждый, кто слышал эту песню, понимал, о чём и о ком она.
Впервые прозвучав в эфире радио «Азаттык» в декабре 1986 года, песня стала голосом тех, кому не дали слова в официальных СМИ. Она передавала то, что не попадало в сводки: холод площади, растерянность молодых людей и ощущение несправедливости, которое невозможно было заглушить.
Память, которая не исчезает
Сегодня имена Кайрата Рыскулбекова, Ляззат Асановой, Ербола Сыпатаева и Сабиры Мухамеджановой вписаны в историю независимого Казахстана. Их судьбы изучаются в школах и вузах, им посвящены документальные фильмы и книги.
А песня «Желтоксан желі» продолжает звучать как музыкальный памятник — не только погибшим, но и тысячам безымянных участников, чьи жизни были искалечены. Это песня не о прошлом как о завершённом этапе. Это напоминание о том, что государственность Казахстана рождалась не в кабинетах, а на холодной площади, где у каждого имени была своя цена.
Читайте также:
Желтоксан как точка отсчёта: восстание, изменившее судьбу Казахстана
