[:ru]
Не хотел я втягиваться в эту грязную перепалку…
Кто-то там открыл канализационные шлюзы и – потекло-о.
В принципе, ничего нового. Сценарий всегда один и тот же. Цель – облить! Но уже перебор. Уже вешают ярлыки поверх ярлыков, уже звучат прямые оскорбления и угрозы… и этот непотребный тон, скабрезные формулировки… жалобы на меня президенту… ор на всю страну… уже и про семью мою разговоры…
Вам не кажется, ребятки, что вы слегка перегибаете палку? Вы не устали бегать по редакциям, по сайтам, совать деньги с просьбой опубликовать «компромат на Турсунова»? Хорошо, что многие редактора и журналисты знают меня лично, звонят, предупреждают: «Приходили тут моськи, деньги предлагали, но я не взял. Но имей в виду – другие возьмут». Я понимаю, деньги не пахнут, тем более – такой хайп!
Знаете, ребята, что я вам скажу. Правда, это вас никак не остановит. Более того – подогреет. И вы побежите дальше рыскать по помойкам в поисках «че-нить жареного». В тридцатые годы таким как вы цены не было, но вы перепутали эпоху. Хотя, и тут я, возможно, ошибаюсь. Такие, как вы, жили во все времена. Без вас не будет ощущения полноты картины.
И все-таки, что я вам имею сказать? То, что вы передергиваете и жонглируете фактами, этого я комментировать не стану. На оскорбительный тон мне также реагировать не стоит. Если вас не смогли воспитать родители, что я могу изменить? Та щелочная среда, в которой вы обитаете и чувствуете свою значимость, дает вам ощущение собственного величия. Ну что ж, можете возвести себе памятники из того дерьма, которым вы кидаетесь в своих оппонентов.
Я понимаю: те люди, которых вы обслуживаете за тарелку супа, используют вас, как используют охотники норных собак. Но вам стоит покопаться в моей биографии и станет ясно, что все это я уже проходил. И не раз. Так что вы зря теряете время. Другое дело, что вам за это платят. Ну что ж, каждый по-своему добывает свой хлеб.
Я не буду отвечать на все ваши обвинения, написанные в жанре типичных доносов. Это унизительно. Я лишь прокомментирую то, что имеет отношение к делу.
Итак. Первое.
Президентом «Казахфильма» Армана Асенова назначил не я, а министр культуры. Своим приказом. Перед этим кандидатура Асенова была согласована со всеми ответственными лицами в АП, и я вас уверяю – случайно на такую позицию человек не попадает. Значит у него были заслуги. Значит, оценили. Значит, он профессионал. Кто это будет отрицать? Поэтому не надо делать вид, что вас это удивляет.
Второе.
Асенова на должность президента предложил не я, а профессиональное сообщество. Путем голосования. То есть, это было коллективное решение. Вас, по известным причинам, там быть не могло, поскольку это не собрание ассенизаторов по вопросам засорившейся канализации. Полагаю, это тоже понятно.
Третье. Насчет действий «компетентных органов».
С приходом новой команды на киностудию «Казахфильм» был устроен аудит. Вначале внутренний, а потом и министерский. Это нормальная практика – так делают все. Были обнаружены нарушения. Следом на студию пришел Счетный комитет. Если вы не знаете, что это такое, я вам объясню. Счетный комитет – это такое ведомство, которое подчиняется напрямую президенту страны. Манипулировать им никому не позволено, да и не получится, и вы слишком переоцениваете мои возможности, когда намекаете, будто бы я влияю на их действия. Впрочем, как и на действия других силовых структур: на антикоррупционный комитет, на суды и даже на Совет безопасности… Я, может, был бы и рад казаться эдаким «доном Корлеоне», но, к сожалению, это не так. Я всего лишь человек, который хочет сделать что-нибудь полезное для киностудии, которую вы сейчас пытаетесь окончательно добить.
Этому тоже есть объяснение. Не люблю пафос, но киностудия для меня это – второй дом. Я слишком много времени провел в ее стенах и всегда испытывал к ней… не то, чтобы жалость, скорее – досаду. Я относился к ней как к матери, которую бросили неблагодарные дети. Ну почему, злился я, когда шел по обшарпанным коридорам, заходил в мерзопакостные туалеты или же снимал эпизод в одном из простуженных насквозь павильонов. Почему нельзя сделать все по-человечески: привести все в порядок и начать нормально работать? Почему везде, где я снимал – а это Испания, Тайланд, Америка, Европа – почему тамошние студии столь ухожены, а в нашу стыдно приводить гостей? Почему бы не повернуться, наконец, лицом к людям? Почему бы не перестать унижать их низкой зарплатой? Отвратительными условиями труда? И куча других вопросов, вызывающих досаду и стыд. Это ведь все – правда. Я ничего не выдумываю. И сколько лет так оно продолжается. Капремонта на студии не проводилось никогда. В основном, текущий. Косметический. Здания как стояли со времен постройки, так и стоят. Люди, работающие здесь из любви к профессии, привыкли к бардаку. Они уже и не замечают, что сидят, по сути, среди развалин. Единственное украшение – старая мозаика Зальцмана на стенах подуставших зданий, лохматые многолетние ели, которые посадили не мы, а наши предшественники и… фазаны.
Что нас тут держит?
Наверное, сознание того, что всех нас когда-нибудь будут выносить отсюда. По одному. Устроят небольшой митинг возле Шакена и проводят. Как это и делалось всегда. И было бы совсем неплохо, думал я, если б это происходило в красивом месте. Поэтому я бы хотел оставить что-нибудь от себя. Чтобы люди вспоминали меня добром. И если уж представилась такая возможность сделать что-то полезное для студии, то почему бы ее не использовать? Такие мысли приходили мне в голову, пока я ходил по высоким кабинетам Астаны, убеждал людей, что принимают решения в этой стране, пробивал бюджеты для киностудии, брал на себя ответственность… Других целей у меня не было и нет.
Ладно, это уже лирика и к делу отношения не имеет.
Насчет Ибраева.
Ахат симпатичный парень. Он умеет обаять. Я знаю его родителей, милые люди. Вот и все, пожалуй, что я могу о нем сказать. Никаких личных негативных чувств он у меня не вызывает. Мы с ним вообще мало общались, и я даже не успел сформировать о нем мнения. Как-то «ломать ему судьбу» я не намерен. Зачем? Что касается съезда, на котором большинство открыто проголосовало за меня, то я никого не заставлял. Более того, я вам скажу, меня и раньше просили участвовать в выборах. Я не хотел. Понимал, что это лишние хлопоты. Я б лучше сидел дома, писал свои книжки, снимал фильмы. Но «старшаки» сказали – ты должен. Ради общего дела. И я к ним прислушался, потому что меня так воспитали.
Сейчас по Дому кино идут разбирательства. Правление Союза обратилось с заявлением в суд, чтобы вернуть его «киношникам». (Писали, что я хочу его приватизировать. Ребята, мне есть, где жить и оно мне не нужно.) Напомню, в бытность Ахата председателем, Дом кино был сдан в аренду на кабальных условиях. Арендаторы порушили все внутри, поломали стены, хотели открыть там то ли ресторан, то ли ночной клуб. Полтора года ведутся слушания. Чем они закончатся, я не знаю. Вернут Дом киношникам – буду рад. Постараемся придать ему былой вид и снова сделать его еще одним Центром культурной жизни Алма-Аты – каким он и был в прошлом. Не получится – ну, значит, суд так решил. Больше тут добавить нечего. Но одно прошу учесть: на Ахата я Токаеву не жаловался и «открытых писем с разоблачениями» в публичном поле не размещал. Мне бы такое в голову не пришло. Я считаю это неприличным.
Дальше. Насчет 41 млрд. Откуда взялась эта цифра и почему она вдруг всех так возбудила?
Во-первых, она не возникла из ниоткуда. Над ней работали опытные люди. И перед тем, как выйти на эти цифры, группа специалистов во главе с Асеновым объездила половину бывшего Советского Союза. Были на «Мосфильме», «Ленфильме», «Союзмультфильме», на «Беларусьфильме», в Ташкенте, Казани, в Бишкеке… По итогам всех этих поездок и сотен консультаций была разработана дорожная карта «Казахфильма». Был составлен план поэтапного возрождения киностудии до 2025 года. И эта карта выдержала не одно обсуждение в астанинских кабинетах на уровне вице-премьера правительства с участием представителей профильного министерства. А там тоже сидят непростые люди, можете мне поверить и там нужно отвечать на конкретные вопросы, а не рисовать воздушные замки. И что важно: мы с Арманом просили, чтобы деньги не направляли на киностудию напрямую, дабы не было кривотолков, а передали в министерство. Или какой другой полномочный орган, для которого бы мы составили техспецификацию от киностудии. Все!
Далее. С чего вы взяли, что это много? Я, например, могу возразить и сказать, что этого мало. Все зависит от конкретных задач. Если стоит задача вытащить «Казахфильм» из нынешнего болота и превратить студию в современную производственную базу с полным производственным циклом, то это – одно. А если стоит задача – залатать дыры, то это совсем другое. Но дело в том, что изначально была поставлена задача максимум. Давайте типа вложимся один раз и сделаем студию, отвечающую международным стандартам. В любом случае эти деньги отобьются. В конце концов «Казахфильм» – это национальный бренд. Это отраслеобразующее предприятие, от состояния которого во многом зависит весь кинопроцесс. Сегодня киностудия представляет собой грустное зрелище. Все наземные и подземные сети фактически сгнили. Здания плохо отапливаются. Стены павильонов рассыпаются. Техника морально устарела…
Обо всем этом мы говорили на самом верху. Убеждали, доказывали. И вроде там прониклись, готовы были выделить необходимые средства. Но тут с К.К.Токаевым встретилась нынешний руководитель центра поддержки национального кино Сарсенова и заявила: «Ермек слишком много просит», и «за такие деньги я построю пять киностудий»…
Ну что ж. Замечательно.
Отсюда и пошел весь сыр-бор.
Меня во всей этой ситуации забавляет одно. Вчера, когда эта бедная киностудия лежала на боку никому не нужная, то и мыслей ни у кого не возникало подымать ее с колен. Но как только прозвучала цифра «41 млрд», тут же появились спасатели! И каждый со своим проектом.
Мне хочется спросить: ребята, а где вы были вчера? Что это вы все так всполошились именно сейчас? Теперь Турсунов вам мешает пропихнуть свое видение? А может, вас что-то другое интересует? Поэтому вы сделали меня врагом? Вернее, назначили.
Теперь я – если вас послушать – завожу уголовные дела, преследую личные цели, давлю на суды, калечу судьбы и душу всех, не давая дорогу молодым…
Что за бред? Я сам многих привел за руку в кино. И мне еще пока не показывали ни одного задушенного мной тела молодого кинематографиста. И я не против молодых. Я против беспредела. Я против искусственно раздутых конфликтов. Я против лозунга: «Сметем все старое, будем жить по-новому». Такие же лозунги предлагали большевики в семнадцатом: «Долой Пушкина с корабля революции!». А я считаю, что нельзя отмахиваться от прошлого и тем более – бросать туда камни. Нельзя обрывать традиции. Носители этих традиций еще живы, они среди нас и по-хорошему вы должны, хотя бы, не пятнать себя оскорблениями в их адрес, если уж не хотите у них чему-либо поучиться. Для вас это старье, а для кого-то – классическое прошлое. И там наши корни. И когда руководство центра занимается деструктивной политикой, разделяя всех по принципу – это «наши», а это «не наши», – то это рушит все.
Мы – поколение, которое вы решили выбросить на свалку – тоже, бывало, спорили и даже ссорились, но наши споры носили другой характер. Мы спорили о фильмах и разных взглядах. При этом мы старались сохранять цеховую солидарность. Мы ставили корпоративные интересы выше личных. Ради общего дела мы могли на время забыть личные обиды. И мы никогда не делили своих коллег на «своих» и «чужаков», на «друзей» и «врагов». Не вы писали историю казахского кино и не вам его хоронить. Чувствуете разницу или это вам тоже по барабану, лишь бы словить хайп?
Во многом из-за этого я и вышел из состава экспертного совета, потому что центр сегодня занимается разрушительными действиями. Занимается интригами и провокациями. О «национальном кино» там не думают. Там заняты другим: властью, частными интересами, амбициями. Свое решение я объявил на заседании совета. И ни на кого я там не кидался, не надо преувеличивать. Я высказал свое мнение и по-прежнему считаю, что центр возглавляет человек, который мало что знает именно о НАЦИОНАЛЬНОМ КИНО и не слишком заинтересован в его развитии. И жаль, что с ее подачи нынче развернулась старая казахская байга – дружить не «за», а «против». В данном случае – против меня. И теперь под ее крылом собираются все те, кому я не нравлюсь. А я не нравлюсь многим. Я и одеваюсь безвкусно, и разговариваю прямо. Да и вообще у меня много недостатков. У меня, например, ноги кривые…
Но одно я знаю точно – если нашим кино будут «рулить» такие люди, как Сарсенова, то «кина» в Казахстане очень скоро не будет. А будет сплошной диснейленд.
Сегодня, благодаря ее «движнякам», все перессорились, разбежались по окопам и шепчутся по углам. Естественно, это не способствует сплоченности и реально вредит делу. А дело-то общее – снимать достойное кино. А тут еще и нанятые шавки бегают по аулу, разносят вонь. Пожалейте краски, ребята. Те, кто меня знает, вряд ли во все это поверят. Хотя Геббельс утверждал обратное…
И последнее.
Дискутировать на вашем уровне я не умею и не буду. Вы не втянете меня в свои тараканьи бега. А если все-таки захотите продолжить разговор, то вам придется сильно поднапрячься. Вы, наверное, спросите – почему?
Видите ли, в чем дело. Чтобы дискутировать на должном уровне, вам понадобятся – подлинное высшее образование, среднее соображение и, как минимум, начальное воспитание. Всего этого у вас, судя по вашим публикациям и манере изъясняться, нет. Поэтому я даже не знаю, чем вам помочь и как с вами строить диалог?
А что касается ситуации, то она сложилась, действительно, нехорошая. Мутная, я бы сказал. Умные все понимают, но помалкивают. Осторожные ждут, в чью сторону склонится чаша весов. Дальновидные на всякий случай стараются сохранить отношения с теми и с этими. И лишь небольшая часть по-настоящему болеющих за дело людей реально переживают за наше многострадальное кино. Но, к сожалению, от них мало что зависит.
Новости Казахстана. Алтынорда.
[:]
