Трудно переоценить роль акынов для казахского народа. В условиях полной неграмотности, отдаленности кочевых аулов друг от друга и недостатка информации степные барды хранили историю народа, распространяли философские и нравственные принципы нации, объединяли казахов по принципу: «один язык – один народ».
Приезд акына в аул был праздником, послушать его собиралась вся округа. Имена бродячих поэтов гремели в степи гораздо громче, чем имена почетных биев, богатых баев и грозных батыров. Акыны улаживали ссоры и вражду, иногда являлись посредниками между влюбленными, но главное – рассказывали людям про дружбу и любовь, про героев и предателей, про добро и зло. И рассказывалось все это в стихах и песнях, потому что гораздо лучше описать такие вещи в литых рифмованных строчках.
В середине XIX века в Туркестанском крае был известен аул хаджи Кунанбая, расположенный в Чингизских горах – недалеко от Семипалатинска. Аул славился тем, что тут почитались искусство слова, наука и образование. Именно в этом ауле родился великий казахский поэт и мыслитель Абай. У старого Кунанбая был еще один сын от второй жены – Кудайберды. Но он рано умер, оставив на попечение отца и брата своего сына Шакарима. Смышленый мальчик быстро выучился у аульного муллы арабской и персидской грамоте. Затем его наставником стал Абай, к тому времени уже признанный в народе поэт и правозащитник.
Имея такого могущественного деда и авторитетного дядю, можно было ожидать, что из Шакарима вырастет высокомерный белоручка, типичный представитель степной «золотой молодежи». Отнюдь! Тяга к литературе органично сочеталась в Шакариме с желанием научиться многим профессиям, иногда даже зазорным с точки зрения богатого бая. К примеру, еще в юности он научился у матери кроить и шить одежду.
Будучи в Семипалатинске, Шакарим учится играть на гармони и скрипке, занимается рисованием, камнерезаньем, изготавливает скрипки и домбры, держит скаковых лошадей, охотится с беркутом. Внук степного владыки Кунанбая не чурался никакой работы: чинил швейные машинки, освоил кузнечное ремесло. Этнограф Садык Касиманов, знавший Шакарима, вспоминал, как он на его глазах смастерил мандолину. А в зрелые годы Шакарим сделал себе письменный стол из… камня, в котором даже были выдвижные шкафчики. А однажды он изготовил для покалеченного беркута стальной коготь.
В двадцать лет Шакарим становится волостным управителем, естественно, благодаря своему знатному происхождению. К его чести, он выдержал искушение властью, верой и правдой служил своему народу. За годы власти Шакарим так и не нажил состояния, в отличие от многих своих коллег. Но, окончательно разочаровавшись в политике царизма, Шакарим всецело отдался творчеству и самообразованию: изучал философию, теологию, историю, риторику, географию. Помимо арабского и персидского языков, он выучил турецкий и русский.
По-настоящему писать стихи и прозу Шакарим стал после сорока лет, когда сформировались его нравственно-философские убеждения. Он отправился в далекие земли, предварительно получив заграничный паспорт за номером 6443. В Египет путешественник не попал – в стране ввели карантин. Из Аравии и Турции в Семипалатинск на имя Анияра Молдабаева отправились тяжелые посылки с книгами. После возвращения домой Шакарим поселился в горах Чингистау, чтобы целиком посвятить себя науке.
Здесь он написал ряд произведений, в частности, «Родословную летопись», увидевшую свет в 1911 году. Еще один труд – «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий» – до сих пор популярен среди историков. Автор собрал и проанализировал огромный фактический материал о происхождении казахского народа, проследил связи между различными тюркскими племенами и родами, описал правление Чингисхана, джунгарское нашествие и объединение казахов под предводительством Абылай-хана.
В Семипалатинске выходит сборник стихов Шакарима «Казак айнасы», а также поэмы «Енлик–Кебек» и «Калкаман–Мамыр». Его перо не знает усталости: одна за другой рождаются поэмы «Смерть Кодара», «Айсулу–Нартайлак», «Жизнь Забытого», роман «Адиль и Мария», сборник рассказов «Сад роз». В пылу творчества Шакарим переводит «Дубровского» и «Метель» Пушкина. Невероятно, но факт – прозу «солнца русской поэзии» он донес до степняков в стихотворной форме. Да что там Пушкин! Даже далекая американка Гарриет Бичер-Стоу и та «заговорила» по-казахски. Но больше всех Шакарим ценил Льва Толстого. Его он не только переводил, но и переписывался с ним.
Октябрьскую революцию Шакарим не принял, сотрудничая с партией «Алаш». Но недолго: националисты оттолкнули его беспрерывными интригами, мышиной возней и беззастенчивой тягой к личной власти. Он поселился в горах Чингистау и повел жизнь отшельника.
Но грозные политические события не оставили старого поэта в стороне. В сентябре 1931 года вспыхнуло восстание казахов в Семипалатинской области. Поводом послужила всеобщая коллективизация с насильственным изъятием в колхозы всего наличного скота. Всех кочевников согнали в одно место, сотни юрт поставили в одну улицу, назвав ее Коммунистической. За пару недель скотина сожрала всю близлежащую растительность и стала дохнуть. Начался голод. Сотни обезумевших людей схватились за дубины, но не смогли взять даже районный центр «Караул». На подавление бунта голодных людей из Семипалатинска прибыл отряд НКВД под командой Абзала Карасартова. Безоружный народ разбежался после первых выстрелов. Вылавливание беглецов продолжалось почти месяц. Каратели никого не щадили: всех брали на мушку и расстреливали на месте.
Часто Шакарима называют главным предводителем и идеологом многочисленных восстаний времен Великого голода. Вождем восставших старец, конечно, не был. Он даже пытался остановить аульчан. Шакарим говорил им: «Вы напрасно это затеяли. Советскую власть сейчас, на ее 14-м году безраздельного правления, не одолеете. Погубите себя и ваших детей, много крови прольется. Лучше откажитесь от выступления». Но его не послушались. А что касается идеологии, то это, наверное, так: если человек идет на смерть со стихами поэта, то Шакарима можно назвать вдохновителем. Да, он был против восстания, но ростки свободы и достоинства в душах людей взрастил именно он.
Что характерно: будущие убийцы Шакарима знали и любили его творчество, его стихи. Но личная выгода и фанатическая уверенность в правоте большевизма оказались выше любви. Пришел приказ – убить поэта. Получив по агентурным сведениям данные о передвижении Шакарима, Абзал Карасартов с двумя подручными устроил засаду.
Утро 2 октября 1931 года выдалось пасмурным и туманным. Семидесятитрехлетний поэт спустился с небольшой сопки в сопровождении сына Зията и еще одного аульчанина. Старик шел пешком, держа в поводу своего коня, а спутники были верхом на лошадях. Все трое, не подозревая, шли прямо на засаду. Когда они оказались близко, Карасартов дал команду своему подопечному, начальнику районной милиции Халикову, сразить первым пешего. Грянул прицельный выстрел… И Шакарим с тымаком на голове вскрикнул, опустившись на колени. Всадники быстро развернулись, и следующие пули их не достали. Халиков, Карасартов и милиционер Абдраим Шаробаев подошли к Шакариму. Тот узнал их и простонал: «Не стреляйте, вы же люди, вы же мусульмане! Отвезите меня к представителям власти. За что же мне такое наказание?». Халиков и Шаробаев растерялись – не каждый день приходится убивать любимца всего народа. А Карасартов не дрогнул. Он заорал: «Идиоты, чего вы стоите?! Вот он перед вами – главный бандит, вдохновитель всех этих бунтовщиков. Стреляйте, пора заткнуть ему глотку, стреляйте же!». Халиков поднял винтовку и выстрелил. Поэт вскрикнул последний раз и затих…
Так был убит Шакарим Кудайбердиев. Тело его сбросили в старый колодец. Убийцы думали, что тем самым сотрут из памяти людей его имя и следы преступления. Но не получилось. Нашелся человек, который через тридцать лет показал Ахату Шакаримулы тот колодец, в котором лежали останки его отца.
Спешно было сфабриковано дело, в котором утверждалось, что во время перестрелки был убит главарь антисоветского бунта, бывший волостной правитель, богослов-исламист, хаджи Шакарим Кудайбердиев. Все труды Шакарима были сожжены. Кочегар ГПУ по имени Шаукен спас от огня единственную фотографию Шакарима.
Долгие годы имя поэта было предано забвению. 29 ноября 1958 года решением генеральной прокуратуры СССР Шакарима Кудайбердиева реабилитировали за отсутствием состава преступления, но запрет на его творчество остался. В июле 1961 года Ахат Кудайбердиев выкопал останки отца, и 8 августа Шакарим наконец-то обрел вечный покой в ауле Жидебай – рядом со своим наставником Абаем. Люди требовали реабилитировать опального поэта, требование народа поддержал Союз писателей Казахстана. И после многих лет его стихи зазвучали повсюду. Но отставной чекист Абзал Карасартов поднял шум. Дойдя до секретаря Компартии Казахстана Жангильдина, он прямо обвинил его: «Вы позволили оправдать ярого врага советской власти. Если не дадите отбой, то я поеду в Москву, буду жаловаться самому Хрущеву и на вас найду управу». Партийные функционеры перепугались, и снова имя Шакарима было предано забвению.
Возвратил народу его творчество академик Евней Букетов.
