[:ru]
В условиях низких цен на нефть акцент на возрождение сельского хозяйства выглядит столь же правильным, сколь и неизбежным. К счастью, для этого у нас все шансы есть. И где-то они уже используются.
Говорят, что в Беларуси по сей день сохранены колхозы и совхозы в том виде, в котором они существовали в Советском Союзе. И потому сельское хозяйство этой республики на протяжении всей постсоветской эпохи пребывало и продолжает пребывать на высоком уровне. В стране, где никакой нефти отродясь не было, сельчане живут полноценной трудовой жизнью, на-гора выдавая продукцию, которую Белорусь не только потребляет сама, но и исправно экспортирует.
Мы же, чего уж греха таить, на заре своей независимости сделали ставку на нефть и природные ресурсы, то, что нам даровано Богом, связав с ними все планы на будущее. А вместе с тем упустили из виду, что промышленность и аграрный сектор, который, кстати, был на передовых позициях в СССР, стали приходить в упадок. Молодежь из сел, и это не секрет, стала массово мигрировать в города. По той простой причине, что сельская местность утеряла свою привлекательность.
Статистические данные по производству сельхоз продукции стали выглядеть весьма неутешительными. Однако не будем впадать в тоскливые, хотя и светлые воспоминания, а поговорим о дне сегодняшнем.
Не все потеряно
Возможно, кто-то удивится, но в нашей стране остались эффективные хозяйства, которые работают настолько успешно, что молодежь не желает их покидать и менять на города. В этом мы убедились своими глазами.
В бывшем Уйгентасском, а до переименования Андреевском районе бывшей Талдыкорганской области когда-то был колхоз имени Дзержинского. (Теперь это Алакольский район Алматинской области.) В 1997 году, в тяжелых для села условиях, Алексей Бабичев, будучи председателем, сумел удержать хозяйство на плаву.
Сегодня бывший колхоз носит название «Сельскохозяйственный кооператив Токжайляу». И его угодья абсолютно не производят впечатления остатков былой роскоши. Сельчане от этого только выиграли. Потому что их сельская жизнь без преувеличения бурлит.
В отдаленном от больших городов горном селе, в котором проживает около 2600 человек, полноценно работают своя школа, больница и даже свой сельскохозяйственный колледж, в котором учатся не только местные ребятишки, но и дети из окрестных сел. Все это зимой отапливается сельской котельной. И, что самое важное, люди не хотят уезжать.
Когда-то в 1997 году бывший председатель колхоза, а ныне глава сельскохозяйственного кооператива Алексей Бабичев провел общее собрание, на котором было решено создать на базе бывшего колхоза имени Дзержинского производственный сельскохозяйственный кооператив «Токжайляу». Сейчас в нем более 450 дольщиков. Каждый работник имеет свою имущественную и земельную долю. В то время, как многие другие фермерские хозяйства существуют в виде акционерных обществ.
Доля председателя кооператива 10 процентов. Все остальные паи принадлежат людям. Есть такие, у кого имущественного пая нет. Только земельный. А те, чьи родители работали в кооперативе со времен колхоза, имеют и то, и другое.
Сорок три тысячи гектаров засеяно зерновыми. Двести гектаров — силосом, четыреста шестьдесят гектаров — люцерной. Общая посевная площадь – более пяти тысяч гектаров. Пивоваренный ячмень растет. Сдается пивзаводам. Семена, по словам Алексея Яковлевича, не хуже, чем в Европе. Солод выращивают. Сдают солодовенным заводам. Имеется своя машинно-тракторная станция. С успехом применяется отгонное животноводство.
— В день мы пашем и засеиваем по триста гектаров, — говорит Алексей Бабичев. — Работа у нас в две смены. Со специалистами проблем нет, по два человека на каждый трактор, трактора новые. За ненормированный рабочий день они получают доплату. По восемьдесят тысяч тенге за осенние и весенние полевые работы. Механизаторам оплачиваем так же. Утром у нас рабочий день начинается в полседьмого. Три бригады садятся на машины. Поехали. На поле трактора. Заводим. И в семь часов уже начинаются пахота, сев, сенокос и т.д. И до семи вечера. Обеденный перерыв — с двенадцати до двух. Привозим работникам покушать — первое, второе, чай, компот, пирожки. Все, как положено. Но основное занятие кооператива — животноводство. Лошади, коровы, овцы. По овцеводству мы первые в области. У нас двадцать три с половиной тысячи овец. Две молочно-товарные фермы. Были, конечно, трудные времена. Бывало, зарплату людям по три раза в год платили. Но сейчас, слава Богу, все нормально.
По словам самих сельчан, зарплату они получают каждый месяц в одно и то же число. А помимо зарплаты, и на это стоит обратить особое внимание, еще есть дивиденды. Есть ли такое где-нибудь еще, сказать затрудняемся.
— Дивиденды выплачиваются из расчета один центнер на гектар, — говорит Алексей Яковлевич. — К примеру, дает член нашего кооператива под посев десять гектаров своей земли. Осенью получит десять центнеров зерна. Кроме того, каждому работнику даем бесплатно сено. Зерно тоже выдаем бесплатно. Двадцать граммов на каждый заработанный тенге. Заработал один миллион тенге, получишь две тонны зерна. Полтора миллиона — три тонны. И так далее. Но только с этого мы взымаем налог. Если не будем этого делать, будут проблемы с налоговыми органами.
С заботой о людях
А вот на зимний период население села полностью обеспечивается углем. Каждому по три тонны. По девять тысяч тенге при рыночной стоимости угля пятнадцать тысяч тенге за тонну. Затраты на перевозку кооператив берет на себя. А еще мясо для своих работников по триста тенге за килограмм. В любое время приходи и бери. Можно даже без денег. Только в ведомости распишись — потом с зарплаты удержится.
Заключен договор с одной из мельниц в Оскемене. Туда везут зерно, оттуда – муку. Любой рабочий может прийти на склад и взять пять мешков. Семье на год хватит.
— Помнится, в советское время профессия чабана была одной из самых высокооплачиваемых. У вас как с этим обстоят дела?
— К чабанам у нас особый подход. И такого я тоже не видел ни в одном хозяйстве. К примеру, у него в подотчете отара в шестьсот овец. Я ему сразу закладываю пять процентов на падеж. И с октября по октябрь списываю с него пять процентов. Ни ветврач туда не едет, ни зоотехник. Не проверяют, падеж есть или нет. Это уже не наши проблемы. Тридцать овец я с него списал. Остальных овец и ягнят осенью забираю. По двадцать пять килограммов живого веса. Получилось у него сто ягнят — двадцать ягнят его. Получилось сто двадцать — сорок ягнят его. Таким образом, наши чабаны по двести – двести пятьдесят ягнят себе оставляют. А это как минимум два с половиной миллиона тенге. Не считая ежемесячной заработной платы девяносто тысяч тенге. Плюс тринадцатая зарплата. Плюс к этому создаем все условия для работы.
— А какие условия?
— Животноводство у нас в горах. За двести километров отсюда. Осенью мы завозим туда фураж, дрова и все необходимое, чтобы зимой этого не делать. Вы же знаете, какие у нас в районе Достыка зимой ветра. Продукты везем. Чабан заявку делает. Поставляем из своих складов. Чего нет у нас, покупаем в магазине. Положили все в коробочку, приложили ведомость. Чабан в ведомости расписался, взял продукты, все прошло через бухгалтерию. С заработной платы удержали. Президент страны в 2001 году выступал, говорил, надо возрождать отгонное животноводство. А мы никогда его не теряли. У нас всю жизнь оно тут было. У нас нет больших кошар или баз на отгонных участках. Открытый способ. И овцы прекрасно себя чувствуют.
— Какую породу овец разводите?
— Казахская тонкорунная. Мы являемся племенным заводом этой породы. Добавляем туда южноафриканского мясного мериноса. Они крупные, по сто двадцать килограммов. Производители. Везем в лабораторию, берем семя, осеменяем овцематок. 13 ноября у нас начинается искусственное осеменение. Осеменим и поднимаем в горы. Там не бывает сильных морозов. В марте спускаем обратно. В горах окот нельзя проводить. Здесь строим тепляки и проводим окотную кампанию.
— Корма в горах зимой хватает?
— Бывают, конечно же, трудности. Но страховой запас кормов у нас всегда есть. Дополнительные корма заготавливаем прямо там. Потому что туда не каждый водитель поедет, тем более груженый. Все завозим по осени, пока нет снега. Хотя практически всегда мы выходим из зимы на подножном корму.
Кадры решают все
— Как обстоят дела с кадрами? Ведь вся молодежь стремится в города.
— У нас большинство работников молодые. К примеру, возраст комбайнеров — от 18 до 25 лет. Раньше мы отправляли молодежь в город учиться на ветеринаров, зоотехников, агрономов. Но сейчас у нас в селе есть свой колледж. Тут тебе и ветеринария, и агрономия. Мы сами готовим сварщиков, токарей, мотористов на своей машинно-тракторной станции. Пока они учатся, мы платим им стипендию пятнадцать тысяч тенге. Они довольны. А учат их опытные механизаторы.
— Но ведь везде говорят, что работы на селе нет?
— Как это нет, когда ее непочатый край? Вот совещание проходило под председательством вице-премьера по поводу продажи земли. Елеусизов выступал. Говорил, что в сельском хозяйстве нет работы. Я говорю — как нет работы? Любой молодой человек может взять пять коров. Сдавай молоко по сто тенге. Пятьдесят литров. Пять тысяч тенге в день заработаешь. На тридцать дней – сто пятьдесят тысяч тенге. Получишь от этих коров пять телят. Одного зарежешь на согым. Одного продашь, чтобы купить корма. Оставшиеся три головы твои. За год заработаешь около двух миллионов тенге. Это разве не заработок? Он (Елеусизов) говорит, что вся сельская молодежь работает в «Кузете». Не работай в «Кузете», иди в сельское хозяйство. Просто не хотят. Потому что у нас надо рано вставать и поздно ложиться. Корову надо доить. Это только один пример. А я могу уйму таких примеров привести. Я могу дать ягнят на откорм. Занимайся. Откормишь, потом продадим, и получишь свою долю.
— Вопросы благоустройства села решаете сообща?
— В этом году мы затратили два миллиона тенге на уличное освещение. Люди попросили — пожалуйста. Дороги засыпаем. Мы заботимся о своих людях. Женщина у нас родит, сто тысяч тенге получит. За три года у нас получили такие пособия около тридцати женщин. Благодарим за рождаемость. Человек от нас уходит на пенсию, тоже по пятьдесят тысяч даем.
— Чувствуется, что вы очень любите этот край.
— А как не любить! Я здесь родился и вырос. Дети мои тут родились. Мои внуки — это уже седьмое поколение Бабичевых в этих местах. В 1863 году мой прапрадед приехал сюда из Воронежской области. Прадед был тогда 12-летним ребенком. А дед уже родился здесь в 1883 году. Отец родился в 1927 году. У него было десять братьев. Все жили здесь. И вся родня до сих пор живет тут в окрестных селах.
— Есть в планах на будущее сделать что-то новое?
— Хотим попробовать сеять лен-долгунец. Он очень большим спросом пользуется в Европе. Так что, возможно, выйдем на международный уровень.
Алтынорда
[:]
