[:ru]Белые пятна истории. Как царская Россия натравливала калмыков на казахов, и казахов на калмык…[:]

Взаимоотношения между казахами и калмыками в волжско-уральском регионе складывались по-разному. Были и взаимные набеги с угонами скота, а то и целые «сражения», которые брали начало еще с тех времен, когда последние кочевали на территории далекой Джунгарии [1, с. 37].

Значительная часть зимних пастбищных угодий в междуречье Урала и Волги до 1771 года была занята калмыками. Именно из-за них между двумя кочевыми народами часто происходили столкно­вения, нередко подогреваемые самим царским правительством [2, с. 112].

Вместе с тем и существовали длительные периоды мирного сосуществования и добрососедства, когда, скажем, казахи Младшего жуза, находили поддержку и понимание у калмыцких князей в вопросе предоставлении им плодородных пастбищ на правобережье Волги. Нередко рассматривался и вопрос о признании казахских чингизидов возможными правителями волжских калмыков. Суще­ствовали и многочисленные попытки и реальные случаи заключения династийных браков. Имели место и устойчивые торговые связи [3, с. 63-76].

Не случайно, что именно к восемнадцатому столетию относиться ставшая популярной среди казахов нового времени пословица «Қатынды алсаң, қалмақтан ал» («Если берешь жену, то бери ее у калмыков»), что ярко свидетельствует о том, насколько часты были распространены межэтнические браки между двумя соседствующими скотоводческими народами.

Были нередки случаи совместных вооруженных выступлений казахов и калмыков против царизма. Поэтому-то Российская империя во взаимоотношениях казахов и волжских калмыков, в основном, занимала твердую позицию по категоричному недопущению любых контактов между ними. С этой целью она иногда прибегала даже к антигуманной политике натравливания их друг на друга. В одном из правительственных документов того времени было даже записано: «Если калмыки окажут нам какое-либо сопротивление, надо на них натравить киргизов и наоборот» [4, с. 39].

Во второй половине XVIII века социально-экономическая и политическая ситуация в калмыцких улусах кардинально ухудшилась. Усилился колониальный гнет царизма по отношению к «верноподданному» калмыцкому населению, особенно — со стороны военного ведомства и руководителей Оренбургского края, что вызывал ропот и возмущение калмыков, нередко — и вооруженные выступления. Так, летом 1770 года против взбунтовавшихся калмыков были посланы регулярные войска. Яицкие казаки тогда отказались принять участие в конфликте против калмыков, ссылаясь на самыеразличные «несправедливости своих начальников». Тогда между калмыками и царскими войсками,
которыми командовал майор Тимашев, близ тептярской деревни Сафаровой состоялось самое настоящее сражение, в ходе которого первые терпят сокрушительное поражение. С тех пор это место стало назsваться «Тимаш-тау» (гора Тимаш). Это обстоятельство еще больше озлобило калмыков, потерявших здесь много своих соплеменников [5, с. 25].

Ежегодно калмыки должны были поставлять в российскую армию военные отряды, когда немало их погибало в многочисленных завоевательных походах Российской империи. К примеру, царизм требовал от калмыцкого хана Убаши выделить конные соединения для участия в войне с Турцией, что не совсем отвечало интересам уменьшающегося в численности калмыцкого народа [6, с. 212].

Заметно ограничились политические права калмыков, в том числе были сведены к минимуму элементы самоуправления. Ощущался острый недостаток в пастбищных угодьях. Некоторая часть калмыков подверглась политике христианизации и переселялась в Ставропольский край, что встреча­ло жесткое противодействие, в первую очередь, со стороны калмыцких тайшей [7, с. 120-141].

В 1758 году Джунгария была полностью уничтожена китайскими войсками и разделена на четыре части, которые теперь стали обычными китайскими провинциями. Каратели прошлись по всей Джунгарии «огнем и мечом». Более одного миллиона джунгар было уничтожено маньжуро-китайски-ми войсками и вся страна была практически опустошена. Часть калмыков бежала к российской границе, вынуждено принимая христианство и русское подданство, другая — добралась до родствен­ных им волжских калмыков [8, с. 34]. Так, в 1761 году на территорию волжских калмыков прибыла группа уцелевших от китайского погрома остатков джунгар во главе с торгоутским князем Цэрэном и начала вести, правда, безуспешную, агитацию по переселению на восток и восстановлению там Джунгарского государства. Но на эти предложения тогда мало кто отреагировал [6, с. 252].

Но со временем агитация усилилась и сторонников переселения становилось все больше и больше на фоне заметного ухудшения положения калмыков. Среди них зародился план возвращения на восток, который держался в строгом секрете. Буддийское духовенство перешло на сторону будущих переселенцев и активно поддержало идею возвращения на восток. Во главе пожелавших вернуться в Джунгарию стоял сподвижник Амурсаны князь Шерен, который горел «мщением к китайцам, изгнавшим их из отечества, и надеялись возвратить оное силою оружия» [9, с. 248].

Значительная часть волжских калмыков наконец-то поддалось мощной агитации. Возглавил переселенцев калмыцкий князь Убаши. Это был тот правитель, который по царской грамоте (указу -З. К.) от 10 мая 1763 году «уполномачивался вооруженною рукою наказать Малую орду в том случае, если киргизы будут настаивать на своем намерении перейти кочевать в наши пределы» [10, с. 66].

Он сумел убедить правителя волжских калмыков о выгоде массового переселения, «прельстил его надеждою переменить название подданного на достоинство независимого владельца и убедил бежать его из России чрез степи киргиз-казачьи в древнюю Зюнгарию» [9, с. 248].

Поэтому 5 января 1771 года калмыки общей численностью примерно в 180 тысяч человек начали поход в китайские пределы. А на правобережье Волги остались еще около 60 тысяч калмыков, которые никак не смогли перебраться на левый берег реки из-за того, что лед в эту зиму был очень тонкий.

Перед уходом калмыки перебили до одной тысячи российских мастеровых и торговых людей. По дороге вооруженные отряды успели напасть и на четыре небольших российских городка [11, с. 318-319].

Неожиданные действия откочевников никак не входили в далеко идущие планы царского прави­тельства. В этом случае они теряли значительное податное население и калмыки показывали негативный пример другим покоренным народам края.

В начале царское правительство попыталось остановить их «ласковостью и внушениями», что видно из именного царского указа, адресованного Оренбургскому губернатору 27 января 1771 года [12, с. 118].

Затем были сделаны попытки использования силовых акций. Но яицкое казачество категорически отказалась преследовать уходящих калмыков. Не было активных действий и со стороны оренбург­ских казаков, которые также не пожелали портить свои отношения со своими недавними соседями.

А маршрут движения большого калмыцкого кочевья проходил через территорию Младшего и Среднего жузов. Следовательно, царское правительство не преминуло воспользоваться «услугой» казахов, используя традиционные казахско-калмыцкие трения. По приближению к Яику Оренбург­ский губернатор Неплюев дал сигнал хану Нуралы, что калмыки идут нападать на казахов, чем самым провоцировал межэтнический конфликт. Более того, от имени правительства предоставил ему право сражаться с ними и оставить в своем распоряжении всю доставшуюся добычу. Единственное: казахам было предписано вернуть калмыков на прежние кочевья. Такое же предписание было дано и казахам Среднего жуза.

Кстати, это же Неплюев предпринял и во время бесчеловечного подавления башкирского бунта 1755 года во главе с Батыршой, когда таким же обманом спровоцировал казахско-башкирский кон­фликт, имевший самые негативные последствия на сотни лет, рассорив два братских и родственных народа: «в киргиз-кайсацкие орды тайно послал он от имени оренбургского ахуна на татарском языке объявления… что они (башкиры — З.К.) сделавшись независимыми от России, нападут на киргиз-кайсаков и поработят их…известил письмами хана, султанов и знатнейших старейшин киргиз-казачьих, что все жены и дочери скрывающихся у них башкиров отдаются им.   [9, с. 232].

Вот как описывает начало массового исхода калмыков известный российский исследователь А. И. Добросмыслов: «Обстоятельства побегу калмыков не благоприятствовали. Зима 1770-1771 годов была теплая, реки на юге долго не замерзали, и Убаши 5 января 1771 года приблизительно с 30000 кибиток выступил в поход, не дождавшись прихода остальных калмыков, кочевавших на пра­вом берегу Волги. Когда калмыки достигли Урала, оренбургский губернатор уведомил хана Нурали, что они идут нападать на киргиз, а потому именем нашего правительства предлагал дать им отпор и пользоваться от них всякою добычею, но с тем, чтобы калмыков не допускать идти далее, и вернуть обратно в Россию. Такое же приглашение было послано и владельцам Средней орды» [13, с. 149-150].

А для пущей убедительности 27 января 1771 года была «дана на имя Нуралы и всего народа киргизского императорская грамота об удержании бежавших тургутов» [9, с. 249].

Вся казахская степь, вооружившись, подготовилась к будущим кровопролитным сражениям. И Нуралы, и Абылай, также как другие ханы и султаны, подтвердили свою готовность выступить против неожиданных переселенцев.

Естестественно, казахи в полную силу «воспользовались» данным предложением, мстя калмыкам за все прежние набеги и обиды. Как отмечает А.Левшин «всякий киргиз-казак почитал особенным счастием воспользоваться возможностью исполнять оные, наследовав от отца, деда и отдаленнейших предков своих вражду ко всем поколениям калмыков, всякий спешил идти сражаться с ними, грабить их» [9, с. 249].

В помощь казахским ополченцам были выдвинуты русские регулярные войска, но они практиче­ски в сражениях не участвовали. На наш взгляд, царское правительство, используя прекрасно отрабо­танный ими во взаимоотношениях своих подданных имперский принцип «разделяй и властвуй», решило руками своих же новых казахских подданных расправиться с «изменниками-калмыками». Было дано четкое указание выступить и яицкому казачьему войску, но и оно почему-то «решительно отказалось выйти из своих жилищ» [9, с. 250].

Особого рвения не было и со стороны Оренбургского казачьего войска, который и выступил в поход, но ссылаясь на недостаток кормов, вскоре вернулось обратно [9, с. 250].

Это же случилось и с регулярными войсками России, которые с опозданием выступили из Орской крепости во главе с генерал-майором Траубенбергом и тоже вернулись, так как «около гор Улу солдаты от голода и дурных вод начали страдать опухолями, а лошади приставать и во множестве падать» [9, с. 251].

Как писал и точно приметил известный исследователь Оренбургского края Л. Мейер «войска наши везде опаздывали» [14, с. 16]. На наш взгляд, царизм в данном случае решил расправиться с подданными калмыками руками других «подданных» — казахов, при этом как было ранее в подобных случаях «сберегая русское войско». К примеру, еще в 1734 году при создании Оренбургской экспеди­ции, его руководитель Кириллов получил четкую и однозначную инструкцию по усмирения своих подданных в волжско-уральском междуречье: «Если же те или другие будут волноваться, то употребить один народ против другого, сберегая русское войско» [9, с. 118].

Калмыки попытавшиеся пройти через земли Младшего и Среднего жуза получили ощутимые удары от казахских ополченцев. Казахи приняли тактику внезапных нападений на калмыков, избегая крупных и кровопролитных сражений. Так, султан Айшуак со своим отрядом разбил небольшую часть калмыков на реке Сагиз, другая — подверглась разгрому отрядами Нуралы в районе реки Ори. Ему же удалась подвергнуть разгрому небольшие группы калмыков недалеко от Муголжарских гор и на реке Ужим. Серию ощутимых ударов по противнику нанесли ополченцы султана Абылая, который иногда действовал вместе с султаном Абульфеисом. Последними было захвачены много скота и пленных. Не отстали от своих соплеменников и казахи Старшего жуза во главе с султаном Ералы, которым также удалось захватить немало пленных, скота и имущество отступавших калмыков [9, c. 251].

Кстати, этот султан отличался отменной храбростью, что китайский богдыхан наградил ранее его званием «придворного рыцаря»[9, с. 174]. Так, узнав о приближении вооруженных калмыков, султан Ералы отправил всех женщин, детей и стариков вместе со скотом в более безопасное место, а сам приготовился к сражению, мобилизовав казахов всего региона. Выйдя навстречу противнику, остано­вил отступающее кочевье на целых 15 суток, а за это время успев собрать еще большую силу. Обессилевшие калмыки не могли и не решились сразу же напасть на противника, который уступал ему и в количестве, и по решимости. По словам А.Левшина «Убаши, видя ежедневно возрастающие силы неприятеля, потерял всю бодрость духа и вместо сражения решился униженно просить о позволении идти далее к реке Или. Эрали изъявил притворное согласие, но с тем, чтобы усыпить бегущего владельца и нанести ему жесточайший удар» [9, с. 175]. Что позднее он и сделал, проявив полководческий и дипломатический талант.

Даже хан Каип, вернувшийся как изгнанник из Хивы, обещал соединиться с войсками, выступив­шими против калмыков [13, с. 149].

В сражениях с калмыками активное участие приняли практически все казахские ханы и султаны. Несмотря на то, что калмыки имели боеспособное войско численностью в 40 тысяч человек, они терпели тяжелые поражения от казахов. Всюду им удавалось захватывать скот, пленных и имущество противника.

Крупное сражение казахов с калмыками состоялось на берегу р. Эмбы. Другое такое сражение произошло на берегу озера Балхаш. Калмыки сделали попытку остановиться на берегу реки Моинты. Казахское ополчение численностью в 50 тысяч человек, возглавляемое султаном Абылаем, окружило и разгромило обессилевших калмыков. В этом сражении приняли участие хан Нуралы, султаны Султанбет, Урус и Адиль.

В походе против калмыков принял участие и знаменитый султан Султанбет, двоюродный брат хана, который управлял через многочисленных своих сыновей прииртышскими казахами. Он в возрасте 60 лет в одном их походов захватил множество калмыков в плен, некоторых из которых видел участник академической экспедиции, российский ученый Христофор Барданес на встрече с султаном 26 июля 1771 году: «он сам преследовал калмыков и несколько человек взял в плен и велел, действительно, позвать 6 или 7 калмыцких мужей и жен, кои были его рабы, но в хорошем содержании» [15, с. 87-88].

Навсегда в памяти народа остались многие имена бесстрашных батыров, до последнего вздоха защищавших свою землю от ненавистных врагов. Это такие батыры как Баян, Жанибек, Уйсунбай, Аркандар, Байгозы, Уразымбет, Ильчибек, Баянбай и многие другие.

Шокан Уалиханов описывает случай, когда в одном из пещер в степи засели калмыки. У входа в пещеру сидел калмыцкий стрелок, вооруженный дальнобойным ружьем. После гибели нескольких воинов никто из казахов не осмелился близко подойти к врагу. В этот момент на своем коне выскочил Ильчибек-батыт из рода сыргелы и мелкой рысью поскакал на врага. Батыр, подъехав близко к врагу, вдруг ускорил скорость лошади. Калмык сделал выстрел, но произошла осечка. В этот момент казахский батыр одолел врага. Ему удалось воспользоваться большим нагаром на фитиле ружья калмыцкого воина [16, c. 51].

Другой пример: в одном из сражений ополченцев Среднего жуза во главе с ханом Абылаем особо отличился и Байгозы батыр их рода Таракты, которому в бою с превосходящей по численности 10-тысячной армией калмыков удалось кардинально переломить исход сражения. Во время отступления казахского ополчения молодому казахскому батыру удалось свалить меткой стрелой калмыцкого знаменосца, чем вызвал смятение, растерянность, панику и страх у противника, что и привело потом к поражению врага [16, c. 50].

Прославил силу казахского оружия и другой батыр Уразымбет из рода Балта. Однажды он и его друг батыр Баянбай из рода баганалы напали на аул калмыков в 8 юрт, тогда первый перебил взрос­лую мужскую часть в 6 юртах, а добыча из остальных юрт досталась его боевому другу [16, c. 50]. .

Окончательный удар по обессилевшим калмыкам нанесли алатауские кыргызы, которые преследо­вали их до самой новой китайской границы, до территории бывшей Джунгарии, когда «Убаши всту­пил не в виде самовластного владельца, каковым мечтал быть, оставляя Волгу, но в виде униженного подданного, спасающего собственную жизнь» [9, с. 252].

Это военно-политическое событие в истории казахов получили название «Шанды жотык» (Пыльный поход). До далекой Джунгарии дошла только лишь десятая часть переселенцев. Многие их них погибли во многочисленных сражениях с казахами и кыргызами. По прибытии в Синьцзян, жалкие их остатки в раздумьях простояли около семи дней, пока не объявили китайским генералам, что сдаются и отныне становятся подданными китайской империи. Убаши был представлен главнокоман­дующему китайской армии, которому в знак покорности он вручил ценные подарки [11, с. 318-319].

Затем сдавшиеся властям калмыки были расселены дисперсно, небольшими группами, в значи­тельном отдалении друг от друга и стали нести пограничную службу. Опасаясь преследования китай­цев, некоторые группы калмыков и джунгар уходили в Россию, принимая российское подданство и новую веру.

Небольшая же часть калмыков выбрала местом жительства Казахстан, окончательно подчинив­шись вчерашним своим противникам, где вели себя очень мирно и спокойно. По этому поводу еще в 80-ые годы XVIII века капитан И.Г. Андреев писал следующее: «По большей части живут вольно, как и природные киргизцы, своими кочевьями, и, имея во всем вольность, составляют смешанное одно-родство» [17, с. 43]. А через сто лет, в 1879 году французский исследователь Семиречья Ужвальд де Мезе—Ковезд Ш.Е. писал, что в Исыккульском уезде проживало 1300 калмыков, Верненском — 7000, Капальском — 1400, Сергиопольском — 3500: «Калмыки, общим числом 13 183 человек, проживающие к югу от Верного, в окрестностях озера Иссык-куль, в Капальском и Сергиопольском округах, являются потомками более многочисленного в прошлом народа. Они исповедуют буддизм, и следы их культовых памятников обнаруживаются повсюду». Прежние их набеги, бесчинства были прощены открытыми, добродушными и благородными казахами [18, с. 209-211].

В целом эта война принесла многочисленные страдания и казахам. Тысячи из них погибли на местах многочисленных сражений. Они отдали свои жизни за свою родину, за свободу казахского народа. Казахские воины мстили врагам за те обиды, которые нанесли калмыки в прежние времена.

Разгром калмыков имел и позитивные последствия. Победа над воинственными калмыками, в котором самое активное участие принимал и султан Абылай, способствовало и тому, что осенью 1771 года в Туркестане после смерти хана Абулмамбета, был провозглашен общеказахским ханом [6, с. 252]. Именно после этих событий он «стал менее заботиться о сохранении наружной покорности своей России» [10, с. 91].

Участие казахов в разгроме калмыков сыграло свою положительную роль и в вопросе получения казахами разрешений для своих кочевок на правобережье Урала: 27 декабря 1782 году вышла резо­люция русской императрицы Екатерины II следующего содержания: «Буде же киргизы прикочуют к пределам Уфимским и Оренбургским и будут требовать, чтобы по причине бескормицы, скот пущен был на земли тех областей, тогда смотря на возможности и удобности буде земли наняты, хотят, а в наймы их отдать пожелают или есть, что отдать, то поступать как в подобных случаях водится между подданными по добровольному согласию…» [19, Л. 4].

За этой резолюцией 29 июля 1783 году последовало и дублирующее решение российской импе­ратрицы предписание крепостным начальникам Уфимского и Оренбургского губернатора по поводу возможности перехода в зимнее время на внутреннюю сторону пограничной линии казахам после внесения арендной платы [20, Л. 4].

А еще немного времени спустя в 1801 году казахи добились переселения в междуречье Урала и Волги на постоянной основе [21, с. 46].

Одной из позитивных сторон участия казахов в разгроме калмыков является и то, что китайские власти стали охотнее пускать казахов Среднего и Старшего жузов на территорию бывшей Джунгарии: с 1771 года, практически свободно пропускали казахов на территорию империи, но с условием взимания дани с одного аула по одной лошади [22, с. 11].

Таким образом, сражения казахов с отступающими волжскими калмыками во время «Шанды жорык» имело огромное историческое значение. С нанесением решающего поражения калмыкам закончилась почти двухсотлетняя война казахов с воинственными монголо-язычными кочевыми соседями. Появилась надежда на возвращение казахов Младшего жуза на исконные кочевья, располо­женные в волжско-яикском междуречье. Нанося чувствительные удары по калмыкам, казахи отстоя­ли земли Тарбагатая и бассейна реки Или. Со стороны казахов были проявлены стойкость, мужество и массовый героизм. В то же время эта война показала, что вражда между народами не принесет никому лучшей доли.

 

Литература

1. Рычков ПИ. Топогтафия Отенбутгскоой губетнию — Отенбутг, 1887.
2. Истотия КазССР с дтевнейших втемен до наших дней. — Алма-Ата, 1979. — Т.3.
3. Кабульдинов ЗЕ. Казахи России во втотой половине XVIII — начале XX веков. — Алматы, 2009.
4. Кабульдинов З.Е. Истотия Казахстана нового втемени. Учебное пособие для студентов вузов — Астана, 2006.
5. Матетиалы по статистике, геогтафии, истотии и Этногтафии Отенбутгской губетнии. — Отенбутг, 1877. Выпуск 1.
6. Истотия Казахстана с дтевнейших втемен до наших дней в пяти томах. — Алматы, 2000, Т.3 — с. 212.
7. Четнавский Н. Отенбутгская епатхия в птошлом и настоящем. — Отенбутг, 1900.
8. Гейнс А.К. собтаниелитетатутных ттудов. -Павлодат, 2006.
9. Левшин АИ. Описание китгиз-казацких, или китгиз-кайсацких отд и степей. — Алматы: Санат, 1996. 
10. Ктасовский MJM. Область сибитских китгиз. — СПб., 1868 г. — Т.1
11. Иакинф. Возвтащение тутгутов (калмыков) в Китай четез Казакстан //Птошшлое Казахстана в источ­никах и маттиалах. — Алматы, 1997.
12. Ктафт ИИ. Сботник узаконений о китгизах степных областей (1730-1898 гг.) — СПб., 1900.
13. Добтомыслов АИ. Тутгайская область. Истотический очетк. — Отенбутг: Типо-литогтафия Тутгайскаго Областного Птавления, 1901. — Т.1.
14. Мейет Л. Китгизская степь Отенбутгского ведомства. — СПб., 1865.
15. Батданес Х. Их жжутнала путешествия Хтистофота Батданеса в Китгизскую степь 1771 года //Истотия Казахстана в тусских источниках XVI-XX веков. — Алматы, 2007,-т. IV.
16. Уалиханов Истотические поедания о батъц>ах XVIII века. Этногтафтческое наследие. — Астана, 2007.
17. Андтеев И.Г. Описание Стедней Отды китгиз-кайсаков. — Павлодат, 2006.
18. Ш.Е. Ужвальд де Мезе—Ковезд. Сытдатья-Затавшан. Сттана семи тек и Западная Сибить //Истотия Казахстана в западных источниках 12-20 вв. — Алматы: 2006.- Т.7.
19. ГАОтО (Госудатственный атхив Отенбутгской области)РФ, ф.6, оп.10,д.2798.
20. ГАОтО РФ, ф.6, оп.10, д.1096
21. Атистов НА. Заметки об этническом составе тюткских племен и натодностей и сведений об их числен­ности. — СПб., 1897.
22. Бтоневский С.С. О китгиз-кайсаках Стедней Отды. — Павлодат, 2005.