Экономика — вещь упрямая, размышляет Altyn-Orda.kz. Когда рынок буксует, инфляция растёт, а бизнес прижимается к стенке, нужно вмешательство. И вот тут появляется государство. Не как надзиратель, а как инвестор, работодатель, создатель будущего. В 1930-х годах такую политику предложил британец Джон Мейнард Кейнс. Спустя почти столетие её активно практикует… Казахстан.
На первый взгляд, казахстанская модель развития — это нечто своеобразное: здесь и азиатская мобилизационная энергия, и нефтяные доходы, и геополитика. Но если присмотреться, видно: Казахстан идёт по кейнсианскому пути — экономику толкает вперёд не столько рынок, сколько само государство. Причём толкает настойчиво, последовательно и с конкретным результатом.
Кейнс утверждал: если спрос падает, государство обязано потратить деньги, чтобы его вернуть. Инфраструктура, помощь населению, поддержка бизнеса — всё это не «раздача слонов», а способ оживить экономику и стимулировать рост. Во времена Великой депрессии это сработало в США. А в XXI веке — в Китае. И теперь — в Казахстане.
Современные автострады Казахстана
«Нұрлы Жол»: антикризисная программа с дальним прицелом
Когда в 2014 году нефть обрушилась, а соседние рынки ушли в пике, Казахстан запустил масштабную инфраструктурную программу «Нұрлы Жол». Она стала экономическим «подъёмным краном», вытаскивающим спрос наверх.
- Построены тысячи километров дорог, сотни мостов и транспортных развязок. Это не только физическая инфраструктура, но и рабочие места, заказы для отечественных производителей, логистика для бизнеса.
- Модернизация теплотрасс, водопроводов и ЖКХ — вложения, которые создают вторичный спрос на трубы, бетон, электронику, обучение кадров.
Каждое такое вложение запускает мультипликативный эффект — деньги не «уходят в песок», а циркулируют по экономике, увеличивая доходы населения, укрепляя позиции бизнеса и расширяя налоговую базу.
Государственная программа индустриализации — это прямой кейнсианский механизм: государство создаёт сложные производственные цепочки, на которые пока не решается частный бизнес. Заводы по производству шин, алюминиевых профилей, стройматериалов строятся с господдержкой, но позже передаются в руки частников. Государство помогает бизнесу осваивать всё более сложные сферы — машиностроение, переработку, химпром, фармацевтику.
Это не просто строительство — это вовлечение в технологически насыщенные цепочки добавленной стоимости.
А сложные цепочки требуют не только капитала, но и умения управлять, проектировать, мыслить системно. И тут появляется ещё один эффект кейнсианской модели: движение от физического труда к интеллектуальному.
Наш паровоз вперед лети
Труд интеллектуальный требует школы — и университетов
Развитие сложной экономики невозможно без образования. Без инженерной школы. Без научных кадров. Без системы, которая формирует не исполнителей, а разработчиков, предпринимателей, изобретателей. Переход от простого к сложному требует переобучения кадров, вовлечения молодёжи в науку и технологии.
А значит — необходима глубокая модернизация образовательной системы. Вузы не могут оставаться в изоляции. Им нужно: выходить на международные партнёрства,
участвовать в транснациональных исследовательских проектах, вовлекаться в глобальную систему распределения труда и ума.
Именно университеты и НИЦы в XXI веке становятся «фабриками будущего». Там рождаются технологии, бизнес-модели, лидеры нового типа.
Кейнсианство в условиях цифровой и постиндустриальной экономики требует не только инвестиций в бетон, но и инвестиций в мозги.
Поддержка малого бизнеса: рост снизу вверх
Программа «Бастау Бизнес» даёт возможность тысячам людей открыть своё дело — в селе, в районе, в городе. Один грант создаёт не только бизнес, но и доход, налоги, спрос на продукцию, который дальше стимулирует соседние компании. Государство не просто «даёт деньги», а вовлекает бизнес в экономику, заставляя его адаптироваться, искать рынки, повышать уровень.
Малый бизнес тоже начинает выходить за пределы простых услуг — появляются теплицы с гидропоникой, переработка мяса и молока, IT-решения для агросектора.
Строительство жилья: как бетон становится ВВП
Каждый тенге, вложенный в жилищную программу, — это не просто квадратные метры. Это рабочие места, спрос на стройматериалы, мебель, технику, услуги. Программы вроде «7-20-25» и «Бақытты отбасы» не просто решают социальные задачи, но и создают мощнейший внутренний спрос. А значит — запускают новую волну роста для экономики в целом.
Цифровизация и инновации: современное кейнсианство
Государство стало крупнейшим заказчиком цифровых решений — и это тоже кейнсианство, только XXI века. Astana Hub, гранты на R&D, налоговые льготы для IT-бизнеса — создают условия, в которых интеллектуальные проекты могут конкурировать. Это создаёт среду, где стартапы, разработчики, аналитики и креаторы становятся частью экономики роста.
Заключение: кейнсианство с казахским лицом — и потенциал бесконечного цикла роста
Кейнсианская модель в Казахстане — не теоретическая схема, а практика активного государственного участия в экономике. Она работает, потому что:
- запускает мультипликативные процессы в реальном секторе,
- толкает бизнес к технологическому усложнению,
- требует перехода к интеллектуальному труду,
- ставит образование в центр стратегии роста.
Но главное — в встроенной логике устойчивого и бесконечного цикла. Государство, вкладывая в экономику, получает новые источники дохода — через налоги, экспорт, занятость, рост бизнеса. Эти доходы снова идут на поддержку инфраструктуры, образования, инноваций. Это, в свою очередь, открывает новые горизонты для роста и формирует следующую ступень развития.
Получается цепочка бесконечности: развитие → доход → инвестиции → новое развитие → новый доход… И так далее.
Если Казахстан сумеет не прервать эту цепь, а наоборот — постоянно наращивать темп, расширяя интеллектуальную и технологическую базу, он получит шанс перейти от догоняющего роста — к устойчивому, самодостаточному и высокотехнологичному будущему.
И хотя этот подход мог бы стать для Казахстана фундаментом мощного технологического, научного и экономического прорыва, но в условиях современной геополитики, когда у границ страны полыхает пожар, мир захлёстывает волна инфляции, а глобальная турбулентность ставит под сомнение даже самые устойчивые системы, эта программа приобретает совершенно иной смысл — она становится нашей стратегией выживания.
