История Казахстана – это больше, чем научная дисциплина. Иногда даже кажется, что совсем не научная и уж тем более не дисциплина. В своем недавнем выступлении по данному вопросу государственный секретарь выразил «опасения за психическое состояние некоторых исторических графоманов», но, по всей видимости, врожденная интеллигентность не позволила ему развить эту мысль.
В самом деле, глядя на приобщение все большего числа соотечественников к нелегкому делу реконструкции национальной истории, нельзя не задуматься о той роли, которую наша история играет в общественном сознании. Взять, к примеру, тезис из выступления Марата Муханбетказиевича о том, что «историкам Казахстана следует воссоздать реальную картину периода империи Чингисхана, понять, в том числе, его этническую природу, избежав спекуляций на эту тему и упрощенного традиционного подхода». Госсекретарь призывает ученых подойти к этому вопросу с точки зрения реализма – ан нет. Тут же выходит развернутая статья одного писателя, который на основании «убедительного исторического материала» доказывает, что вышеназванный Чингисхан был: (а) казахом и (б) представителем конкретного казахского рода. Ну что тут поделаешь?..
В основе современной массовой историографии лежат традиции, выраженные в той же статье уважаемого писателя: «Народ, не знающий свою историю, не может быть великим» и «Для бесхозной истории хозяин найдется». Конкретнее, наверное, выразиться сложно. Хотя первую мысль можно сформулировать еще более четко: «Народ, не знающий свою великую историю, не может быть великим».
Познание собственного индивидуального величия сквозь призму истории (родовой, национальной, семейной) является важной чертой нашей ментальности. С этой точки зрения фразы «Мой дядя – начальник ГАИ» и «Мой предок – великий батыр, который громил джунгар» являются абсолютно равновесными, ибо подчеркивают принадлежность говорящего к статусности, соответствующей уровню беседы. Доводы о том, что дядю вчера арестовал финпол, а историческое значение фольклорных казахско-джунгарских конфликтов является несколько преувеличенным, воспринимаются как личное оскорбление.
То же касается и тезиса относительно «бесхозности». В самом деле, как можно допустить, что кто-то безымянный изобрел колесо, приручил коня, построил первый город и воздвиг первую цивилизацию? Про поиск созвучий между словами родного языка и географическими названиями в языках других народов лучше промолчать. Отрицание чужих авторских прав является базовой константой в методологии упомянутой науки.
Что же в итоге? Поиск причин собственного величия становится в какой-то момент тормозом на пути к реальному развитию. Квази-традиции замещают стремление к знаниям. Вдруг выплывшие религиозные ценности (сразу оговорюсь, что речь не об одной конфессии), сразу признанные традиционными и, казалось бы, призванные заменить прежнюю идеологию, развиваются либо по экстремистскому сценарию, либо по формалистично-клерикальному пути. Светскость же, которая должна была бы противостоять этим явлениям, впала в пучину коррупционно-потребительской экономики, что вкупе с вышеназванными «духовными» сценариями дает термин «деградация». В самом деле, моральный и образовательный уровень девушки, надевающей паранджу и видящей в этом проявление собственной духовности, и пригламуренной девицы с модным смартфоном, упивающейся своей «крутизной», идентичен. Ибо в основе большинства процессов, проистекающих в наших широтах, лежат инерционность и вторичность.
Пассионарные толчки, о которых писал столь любимый в наших широтах Лев Гумилев, либо давно закончились, либо находятся в состоянии затухания. Не исключено, что они как бы есть, но тотальная глобализация экономики и массовые миграционные потоки последних десятилетий полностью нивелировали их эффект. Исторические процессы остановились, закольцевались, и ни у кого нет сил разорвать этот круг.
По большому счету, этот процесс начался (или, если быть точнее, остановился) уже давно. И не только у нас, кстати (схожесть фаз этногенеза между Россией и Казахстаном слишком уж показательна). Любой, кто читал исторические документы о нравах, царивших в наших краях во второй половине XIX – начале XX веков, быстро начнет находить аллюзии с современностью, даром, что все якобы бурно строят нечто новое.
Единственная сила, которая позволила оторвать проживающие на одной шестой части народы от самолюбования/самооплакивания и натурального хозяйства, и пинками заставила их работать на собственное же благо, была, по сути, внешней – идейно и отчасти национально.
И ее инерции хватило почти на полвека. Не будем забывать и о том, что основы современной казахстанской государственности (подчеркиваю, не народа, а государства) были заложены декретами Советской власти о создании Киргизского (Казахского) края 1919 года, национально-территориальным размежеванием Средней Азии 1924-1925 годов и «сталинской» Конституцией 1936 года, которая повысила статус республики до союзной (даром, что ни власти КАССР, ни общественность об этом даже не просили). Аналогичные документы, можно добавить, лежат в основе государственности всех стран СНГ. Но это так, к слову.
Надо откровенно признать, что перманентное возрождение традиций, особенно тех, которые никогда не являлись двигателями ни научно-технического, ни общественного, ни экономического прогресса, является тупиковой ветвью эволюции. Так же, как и вечный лепет о поиске братьев по крови, вере, культуре, совместному распилу и так далее. Умение подбирать себе таких друзей, на фоне которых не смотришься откровенным убожеством, полезное – но только с точки зрения пиара. А вот день, когда к нам будут ехать не скотоводы, а инженеры-технологи или когда ребенок возьмет с полки не очередной опус по нашей крутейшей истории или игровую приставку, а учебник по физике, хотелось бы застать лично.
Источник: «Панорама» (Алматы)
