Дипломная работа: История создания и деятельности Оренбургского музея

 

КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. АЛЬ-ФАРАБИ

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

 

 

 

 

 

 

 

КАФЕДРА АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОЛОГИИ

 

 

 

 

 

 

 

(дипломная работа)

 

История создания и деятельности оренбургского музея

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                           Алматы — 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Введение …………………………………………………………………………………….. 3

 

I.ПРЕДПОСЫЛКИ И УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОРЕНБУРГСКОГО МУЗЕЯ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ

     КАЗАХСТАНЕ …………………………………………………………. 7

1.1. Предпосылки создания Оренбургского музея ………………7

     1.2.   Условия возникновения Оренбургского музея ………………23

 

1. II. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОРЕНБУРГСКОГО МУЗЕЯ ………………28

2.1. Начальный этап в деятельности Оренбургского

        музея ……………………………………………………………..28

          2.2. Послереволюционный период в деятельности

            бывшего Оренбургского музея ………………………………..46

 

   Заключение …………………………………………………………….52

        Список использованной литературы и источников………………54

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В В Е Д Е Н И Е

 

Актуальность проблемы. В условиях независимого развития суверенного и многонационального Казахстана открылись возможности для всестороннего изучения многих неисследованных вопросов   отечественной истории. Глава нашего государства Н.А.Назарбаев в своем Указе относительно национальной программы «Культурное наследие» отмечал, что «вопрос развития культуры, сохранения и приумножения богатейшего культурного наследия нашего общества имеет сегодня огромное значение. Это важный политический вопрос, тесно связанный с определением пути дальнейшего цивилизационного развития Казахстана» /1/.

Свой посильный вклад в этот процесс, наряду с другими вспомогательными историческими дисциплинами, вносит и музееведение.

Это и естественно, так как музеи являются одних из главных хранилищ духовных и материальных ценностей народов, накопленных за многие столетия. Они же служат важным средством накопления культурной информации,  культурного обмена, взаимопонимания и сотрудничества между народами. Под таким девизом, по решению XI Генеральной конференции международного совета музеев, ежегодно 18 мая в Казахстане и в других странах мирового сообщества,  празднуется международный день музеев. Данный факт еще раз констатирует о возрастающей роли музеев в нашем динамично развивающемся обществе, их огромном вкладе в сохранение и приумножение ценных исторических, архитектурных, материальных и бытовых памятников.

О практической значимости музеев отмечал один из активных сторонников создания и организации музеев в колониальных окраинах многонациональной Российской империи политический ссыльный, ученый-этнограф Д.А.Клеменц. «Музеи, — констатировал он, — нужны не только для научных изысканий, а и для практической жизни. Как только возникает потребность улучшения и развития каких-либо условий жизни, тотчас возникает потребность в создании музеев» /2, с.3/.                     

Эти музеи, занимавшиеся изучением края, сбором и показом местного материала, состояли из отделов, коллекции которых отражали природу края, его историю и экономику. В этом отношении они являлись прототипами современных краеведческих музеев.

          Термина «краеведческий» музей до революции не существовало. Музеи комплексного профиля именовались обычно по названию тех губерний или городов, в которых они были основаны и изучением которых они занимались.

          Открываемые научными обществами, губернскими статистическими комитетами, губернскими земствами, городскими самоуправлениями при широком участии местной передовой общественности, они являлись часто единственными научно-просветительными учреждениями дореволюционной России и его национальных окраин.

          Выступая инициаторами в области изучения природы, истории и хозяйства своего края, музеи были предшественниками научно-исследовательских учреждений, созданных на местах и после революции.

          Исходя из общественных, социально-культурных функций в современ-ном музееведении широкое признание получило следующее определение: «Музеи – культурно-просветительные и научно-исследовательские учреж-дения, собирающие, комплектующие для обозрения памятники естествознания, истории, материальной и духовной культуры» /3, с.7/

          Разнообразная сфера их деятельности, охватывающей все стороны жизни дореволюционного Казахстана в целом и отдельных его краев в частности, предметность и наглядность их экспонатов в сочетании с живым словом экскурсовода позволяли в условиях неграмотности местного населения проводить общественно значимую просветительную работу.

          Таким образом, избранная тема о возникновении и деятельности Оренбургского музея имеет как теоретическое, так и научно-практическое значение.

          Объектом нашего исследования является Оренбургский музей, возникший на территории Казахстана в 1831 году.          Среди местных музеев комплексного профиля, основанных с конца XVIII до 1917 года в составе Российской империи,  Оренбургский музей занимает почетное четвертое место. Первый такой музей на огромных просторах России появился в Иркутске в 1782 году, второй – в Барнауле в 1827 году, третий – в 1828 году в Нерчинске. Для сравнения скажем, что аналогичны музей был создан в Ташкенте только в 1876 году, в Омске – в 1878 году, в Семипалатинске – в 1883 году.                                                                                                                                                                                                                                                                               

          Историография проблемы. В решении общих вопросов рассматри-ваемой нами  темы  значительную роль сыграли историки-музееведы постсоветского пространства: Б.М.Бахта /4/, В.К.Гарданов /5/, О.В.Ионова /6/, Д.А.Равикович /7/, А.Б.Закс /8/, А.В. Ушаков /9/, Н.С.Садыкова /10/, А.М.Разгон /11/, А.М.Мойсеев /12/, К.Р.Спицина /13/, А.Г.Юнусова /14/, Б.К. Салымбаев /15/ и др. С другой стороны, публикации указанных авторов помогли нам в решении как теоретических, так и практических вопросов и аспектов исследуемой темы.

          Огромную роль в разработку актуальных проблем отечественного музееведения сыграли  казахстанские ученые – историки, музееведы. Ими написаны как отдельные монографии, книги, так и кандидатские диссер-тации.

          Например, в первую очередь следует отметить ценные исследования Б.Кайназаровой. В ее книге /16/ и кандидатской диссертации /17/, завершенной в 1995 году, впервые в республике рассмотрены предпосылки и условия возникновения музеев в дореволюционном Казахстане, включая Оренбургского. Также подробно прослежены деятельность музеев на территории Казахстана после установления Советской власти и вплоть до 1925 года.

          Указанное научное направление получило свое дальнейшее хронологическое продолжение в кандидатской диссертации Д.Г.Ибраевой / 18/, успешно защищенной в 1999 году. В ней всесторонне показаны специфика работы и деятельности историко-краеведческих и других профильных музеев республики в 1925-1940-годы.

          Логическим продолжением названных нами двух диссертационных работ стало аналогичное исследование Г.С.Файзуллиной /19/, подготов-ленное к защите в 2006 году в специализированном Совете по музееведению в Москве. Ею прослежены основные тенденции развития музееведения в республике вплоть до конца XX столетия.

          Среди серьезных профильных работ, относящихся к исследуемой нами проблеме необходимо отметить книгу К.Н.Райымхановой и Д.Катрана /20/. В ней квалифицированно и на высоком научном уровне даны теория и практика отечественного музейного дела. Авторы подробно проследили также историю возникновения и деятельности исторических, краеведческих, мемориальных и других типов музеев на территории дореволюционного и современного Казахстана.

          Следует также констатировать, что К.Н.Райымхановой опубликованы и другие ценные исследования /21, 22/ по различным вопросам отечественного музееведения.

          Аналогичный весомый вклад в разработку интересующей   нас пробле-мы внесли и другие казахстанские исследователи-музееведы, как М.Абдеш /23/, Т.А.Картаева /24, 25/, А.А.Мекебаева /26, 27/ и др.

          Отрадным явлением является и то, что в последние годы внимание научной общественности и специалистов-музееведов привлекают труды и сборники, подготовленные непосредственно научными сотрудниками Центрального музея Республики Казахстан /28, 29/. Указанный музей располагает в настоящее время достаточно квалифицированным и высоко-профессиональным научным потенциалом. Здесь мы имеем в виду не только директора музея – крупного историка Н.Алимбая, но и патриарха отечествен-ной антропологической науки академика О.И.Исмагулова, открывшего здесь антропологический музей.

          Как видно из историографического обзора литературы, специальных диссертационных или монографических исследований, отражающих специ-фику нашей проблемы в целом, отсутствуют. Поэтому предлагаемая нами работа должна восполнить этот пробел.

     Цели и задачи исследования. Учитывая сложность и недостаточную изученность избранной нами темы автор ставит своей целью показать историю возникновения, становления и деятельности Оренбургского музея как первого крупного культурно-просветительного учреждения не только западного региона, но и всего Казахстана.

В соответствии с целевым замыслом ставятся следующие конкретные задачи:

—  проследить предпосылки и условия возникновения Оренбургского музея в первой трети XIX столетия; 

— проанализировать вклад ведущих русских ученых, общественных деятелей в данный процесс на протяжении XVIII-XIX веков;

— показать значение Оренбургского музея, его место в системе дореволюционного общества;

— осветить состояние материальной базы и комплектования музейных фондов;

— раскрыть значение исследуемого музея и его разнообразных музейных предметов как первоисточников знаний;

— исследовать деятельность названного музея в первые годы советской власти.

          Источниковая база работы. В ее основу легли прежде всего труды дореволюционных русских и казахских ученых, хранящихся в Центральной научной библиотеке НАН Республики Казахстан, Национальной библиотеке Республики Казахстан, в которых имеюттся отрывочные данные или справочные материалы о  деятельности Оренбургского музея.

          Эти публикации, содержащиеся в отдельных книгах, монографиях, сборниках, а также в дореволюционной периодической печати (в газетах и журналах), способствовали достижению поставленных целей и задач. К ним мы в первую очередь относим «Труды Оренбургской ученой архивной комиссии», «Оренбургский листок» и другие издания. Описание их  нашло свое достаточное освещение в двух параграфах первой главы нашей работы, поэтому мы на них здесь не останавливаемся.

          Хронологические рамки работы. Они охватывают 1831-1925 годы. Начальный период связан с момента создания первого музея на территории Казахстана. Для лучшего раскрытия темы автором предпринимаются экскурсы и в XVIII столетие, когда Оренбургский край одним из первых попал в сферу влияния Российской империи. Заключительный этап продиктован тем, что в 1925 году завершилось административно-территориальное размежевание Казахстана с Российской Федерацией и республиками Средней Азии.

          Методологической основой работы являются принцип историзма, сравнительно-исторический метод, культурно-исторический метод,  типоло-                       гический метод, системный подход. Указанные нами принципы, подходы и методы способствовали всестороннему исследованию совокупности относящихся к теме событий и явлений в органической связи с вызвавшими их объективными и субъективными факторами.

          Структура работы. Предлагаемая дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

 

 

 

 

 

 

 

1. I. ПРЕДПОСЫЛКИ И УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ОРЕНБУРГСКОГО МУЗЕЯ

В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ КАЗАХСТАНЕ

 

• Предпосылки создания Оренбургского музея

 

Нарастание буржуазных отношений в России, в том числе развитие крупной промышленности и железнодорожной сети, рост городов и местной промышленности, рост капиталистических отношений в сельском хозяйстве – вызывали необходимость в расширении внутреннего рынка, в изыскании новых месторождений полезных ископаемых и строительных материалов, в изучении природных и экономических условий жизни многонациональной империи.

Особый интерес вызывало исследование национальных окраин Российской империи – Кавказа, Поволжья, Казахстана и Средней Азии. Они приобретали значение источников сырья, рынков сбыта, колонизационных краев, куда направлялась волна переселенческого движения, связанного с процессом разложения крестьянских хозяйств. В это время Русское географическое общество, Академия наук, Переселенческое управление, другие правительственные и колонизационные учреждения организовывали для исследования указанных национальных окраин ряд крупных экспедиций.

Значительную роль в исследовании изучаемого нами региона сыграла деятельность «Киргиз-кайсацкой экспедиции», вскоре перименованной в Оренбургскую экспедицию, которую в 1734 году возглавил обер-секретарь Сената И.К.Кириллов, помощником которого был назначен А.И.Тевкелев, произведенный из переводчика в полковники за удачную правительственную миссию в Младшем жузе /30, с.108/.  В 1735 году на реке Ори он начал строительство г.Оренбурга, который через несколько лет дважды переносили на другое место и на нынешнем месте город был основан в 1743 году. С тех пор Оренбург стал административным центром обширного края и почти двести лет служил интересам колониальной политики царизма. Вместе с тем этот город сыграл знапчительную роль в истории народов Южного Урала, Казахской степи и среднеазиатского междуречья, превратившись в крупнейший торговый и культурный цент на Востоке Российской империи.

Именно благодаря И.К.Кириллову в Петербург из Оренбурга регулярно стала поступать информация о Казахской степи и среднеазиатском Междуречье. Частью она публиковалась в столичной прессе. Так, в 1737 году в «Курантах» было напечатано сообщение из Оренбурга: «Здесь все благополучно и прошлого лета зачали из Кайсацких орд и из Ташкента приезжать для торгу» /30, с.111/.

При И.К. Кириллове же было предпринято картографирование вновь образованного Оренбургского края. Первую же карту края, в который входили и земли Младшего и Среднего жузов казахов, составил в 1737 году геодезист А. Норов. С тех пор казахские земли обозначались на всех русских картах.

В связи со смертью И.К.Кириллова в апреле 1737 года новым губернатором Оренбургского края стал В.Н.Татищев (1686-1750), выдающийся историк, способный администратор. Находясь в этой должности два года, он близко познакомился с казахским народом и лично наблюдал его жизнь. В 1738-1739 годах ему довелось вести продолжительные переговоры с ханами, султанами и старшинами Младшего и Среднего жузов и посещать по их приглашению крупные казахские аулы. Он старался закрепить присоединение казахского народа к России, отказавшись от рекомендованной ему правительством политики разжигания розни и вражды между кочевыми народами, которую впоследствии широко проводил один из его преемников И.И.Неплюев.

В.Н.Татищев почти пятнадцать лет служил в многонациональных районах России и это обстоятельство сыграло большую роль в определении его научных интересов. жузе. 

В 1734 и 1737 гг. В.Н.Татищев составил в двух вариантах первую в мире анкету географо-этнографических обследований. Свидетельством его глубокого интереса к этнографии нерусских народов является два особых раздела в анкете «О народах идолопоклоннических, какое известие о оных требуется» и «О магометанах». В анкете автор показал, что этнографические материалы он рассматривает как весьма важный исторический источник. Им была указана в анкете и методика изучения поставленных в ней вопросов: приобретение письменных источников, зарисовка этнографических предметов, наблюдение и опрос «без предупреждения, но паче ласкою и через разных искусных людей, знающих силу сих вопросов и язык их основательно, к том же не однова, но через несколько времени спрашивать от других…» / 31, с.190/.

В.Н.Татищев использовал и другие средства для сбора этнографических сведений. Он часто спрашивал купцов, дипломатов и путешественников, переписывался с ханом Абулхаиром, П.И.Рычковым, Г.Ф.Миллером и чиновниками колониальной администрации, работал в архивах Москвы, Петербурга, Поволжья, Урала, Сибири. Он ввел в число географичесчких и историко-архивных документов многие архивные источники и книги, например «Книгу Большому чертежу», находившиеся в забвении.

Интерес к истории и этнографии казахского народа у В.Н.Татищева появился очень рано. Еще в 1736 году он задумал посятить казахам один большой раздел своего труда «Общее географическое описание всея Сибири», который, к сожалению, остался незаконченным.

Некоторые вопросы этногенеза казахов (самоназвание казахов, их этническая территория, кочевья и родоплеменная структура) были рассмотрены В.Н.Татищевым в его основном труде «История Российская» (1739-1750), превые две части которого увидели свет в 1768-1769 гг. В нем автор дал лингвистическо-этнографическую классификацию народов России, отнеся казахов в так называемую «скифскую» группу, вместе с туркменами, башкирами, каракалпаками, татарами и другими народами /32,  с.274-294/.

Этнографические сведения о казахском народе содержатся почти во всех трудах В.Н.Татищева. Например, во «Введении к историческому и географическому описанию Великороссийской империи» (1744-1745) отмечено: «Сыр-Дарья в Оренбургской губернии, в Киргизском владении. По ней киргиз-кайсацкой Меньшей орды наилучшее зимовье бывает». И далее сказано о разделении казахов на три жуза, о названии казахов и дана известная автору этимология слов казак и киргиз /33, с.178/.

О значительном интересе В.Н.Татищева к этнографии казахов свидетельствует его переписка с оренбургским ученым П.И.Рычковым. В своих письмах он часто задавал вопросы историко-этнографического и лингвистического характера или же высказывал свое мнение о казахском народе /34, с.100/.

Известно также, что некоторые лица, например геодезисты Кошелев и Норов, по заданию Татищева собирали в казахских аулах этнографические материалы, необходимые «для описания тракту и географических примечаний» /35, с.39/.

Для истории этнографической науки имели значение и государственные мероприятия В.Н.Татищева по укреплению казахско-русских связей и сближению двух народов. Участившиеся при нем русские посольства в казахские аулы, а также торговые караваны, например К.Миллера в 1738 году, открытие менового двора около Оренбурга, к которому с каждым годом прикочевывало все большее количество казахских аулов, способствовало более близкому знакомству русских людей с казахским народом /36, с.50/.

По инициативе В.Н.Татищева г.Оренбург был перенесен с устья р. Орь на другое место, где находилась Красногорская крепость, а главной его политической целью оставалась закрепление подданства влиятельных чингизидов Младшего и Среднего жузов.

В документах 1731, 1732, 1734, 1738 и 1740 годов, подписанных собственноручно российской императрицей и ханами Младшего и Среднего жузов Абулхаиром и Абулмамбетом, полным молчанием были обойдены такие очень важные межгосударственные аспекты, как проблемы административно-территориальных пределов, границ, перспектив использования земельного фонда, размещения казачьих отрядов, расселения русских переселенцев в районах, на которых также распространялись силовые функции пограничных линий, так как десяти- и пятидесятиверстное расстояния от крепостных баз, где казахам запрещалось косить сено, кочевать – были установлены царскими властями позднее, в середине 60-х годов XVIII века /37, с.159/.

Вместе с тем царизм предал забвению инициативы Абулхаира по строительству Оренбурга, вернее, первоначально Орской крепости, а в начале 1740-х годов именно влияние Абулхаира обусловило принятие большей частью каракалпакского населения подданства Российской империи /38, с.153/.

Абулхаир-хан, как дальновидный политический деятель понимал пагубность мер царизма, ярко проявлявшихся в расширении строительства военно-инженерных баз, которые по мере административного давления Оренбурга на хана становились оплотом военно-земледельческой колонизации региона. Причем мнение хана и его окружения по поводу массированного строительства военно-опорных баз во внимание не принималось.

Положение с принятием российского подданства резко изменилось в сторону затягивания его казахскими султанами после учреждения Оренбургской губернии и назначения ее первым губернатором генерала И.И.Неплюева. Последний сразу начал претворять в жизнь свою цель: устранить Абулхаир-хана с политической арены, не останавливаясь перед самыми изощренными способами борьбы; не считаясь с сохранявшейся политической обособленностью Младшего жуза, он с невероятной жестокостью проводил меры по колонизации края /39, с.18/. Постоянно натравливая султана Барака на Абулхаира И.И.Неплюев добился устранения непокорного хана 1 августа 1748 года / 40, с.62-72/.

Значительный вклад в исследование изучаемого нами края внес член-корреспондент Российской Академии наук П.И. Рычков (1712-1777 гг.), служивший в Оренбургской экспедиции со дня ее основания.

И.К.Кириллов и В.Н.Татищев оказали на П.И.Рычкова огромное влияние и обеспечили ему авторитетное покровительство. С первых лет службы в Оренбурге он тщательно изучает литературные и архивные материалы о Южном Урале, Казахской степи и Средней Азии.

Одной из первых научных работ Рычкова является «Описание города Оренбурга» (1744), послужившее хорошей основой для его дальнейших работ по этой теме.

Многолетнее  изучение географии, этнографии, истории и экономики указанных нами выше историко-географических регионов позволили П.И.Рычкову приступить в 1752 году к созданию серьезного и капитального исследования «Топография Оренбургская». Тогда же он выступил инициатором создания новой генеральной карты Оренбургской губернии и Средней Азии с десятью «партикулярными» — частными картами, детализирующими отдельные части заданной территории, взяв на себя обязательство написать к этим картам подробную объяснительную записку, которая впоследствии была значительно расширена и под заглавием «Топография Оренбургская» вышла в свет отдельной книгой.

Предложение П.И.Рычкова полностью отвечало интересам царизма, способствовало хозяйственному освоению огромного Оренбургского края и потому было благожелательно встречено администрацией губернии. Группа геодезистов во главе с офицером А.Д.Красильниковым получила задание составить все запланированные карты.

В середине 1755 года карты и первая часть «Топографии Оренбургской» были представлены на рассмотрение Академии наук, которая на двух своих онференциях с участием М.В.Ломоносова обсудила и рекомендовала к изданию эти работы. Однако карты Красильникова увидели свет лишь в 1880 году.

Более благоприятной оказалась судьба «Топографии Оренбургской», которая при жизни автора, правда, спустя семь лет после подготовки ее к печати, была опубликована дважды в одном и том же 1762 году / 41/.

«Топография Оренбургская», суммировавшая известные русской науке в середине XVIII века географические и историко-этнографические сведения о народах Южного Урала, Казахской степи и Средней Азии, представляет собой значительное явление в русской историографии. Далекий Оренбургский край, в который были включены и казахские земли, до появления этой книги был мало кому известен в России. Книга сравнительно подробно ознакомила читателя с природными богатствами, этническим составом, с хозяйством и бытом населения Оренбургского края и вызвала интерес к хозяйственному освоению этой обширной территории.

Следующая книга П.И.Рычкова «История  Оренбургская», опубликованная в 1759 году и переизданная в 1896 году, содержит этнографические сведения о родоплеменной структуре трех казахских жузов и их расселении, легенды о происхождении казахского народа и краткие данные о занятиях, нравах, обычаях, верованиях и вооружении казахов.

В своем исследовании П.И.Рычков обратил внимание на большое значение восточных источников для изучения истории и этнографии народов Казахской степи и Средней Азии. Это в первую очередь касается трудов Абулгази, Кадыргали Жалаири и других авторов. Он также уделял внимание выявлению новых источников, постоянно обращаясь к русским и среднеазиатским купцам и дипломатам с просьбой доставлять ему восточные книги и рукописи.

Во второй половине XVIII века Российское государство принимает меры к укреплению своего господства в Казахской степи и усилению колониальной политики. Оно было заинтересовано в расширении русско-казахской  и транзитной торговли с Средней Азией и в освоении природных богатств Казахской степи.

В 1778 году указом императрицы Екатерины II главному начальнику Оренбургского края О.А.Игельстрому было предписано «составить уложение на основе народных обычаев киргизов». Для этого собирались сведения о нормах казахского обычного права, и Игельстром пытался провести административно-судебную реформу, но действовал крайне поспешно и непоследовательно, а правительство не оказало ему надлежащей поддержки /42, с.35/.

 Одним из самых значительных событий в историко- этнографическом изучении казахского народа в России во второй половине XVIII века является

работа Второй академической экспедиции, организованной в 1768 г. для географо-этнографического обследования Российской империи. Поездки в казахские аулы П.С. Палласа, И.Г. Георги, И.П. Фалька, Н.П. Рычкова в 1769-1771 гг. собрала новый обильный материал о природе, хозяйстве и населении России, включая ее национальных окраин, в том числе и Оренбургского края.

П.С.Паллас (1741-1811), член Академии наук, живший в России с 1767 года, осуществлял общее руководство частью экспедиции, работавшей в Приуралье и Западной Сибири. С казахами он впервые познакомился в 1769 году, после приезда в Оренбург, откуда он совершил несколько поездок в казахские аулы. Из Оренбурга он направился в Сибирь вдоль русской пограничной линии. Его основной труд, написанный по результатам экспедиции – «Путешествие по разным провинциям Российской империи», один из разделов которого «Известие о киргизцах» полностью посвящен казахскому народу /43/.

          В работе достаточно подробно охарактеризован кочевой образ жизни и повседневные занятия, материальная и духовная культура, семья и брак, вооружение казахов, их музыкальные инструменты.

          Другой участник экспедиции 1768-1774 гг.. И.Г.Георги (1729-1802), выходец из Швеции, сопровождал сначала И.П.Фалька. потом П.С.Палласа, посетил Урал, Оренбургский край и Сибирь. Он побывал также в казахских аулах и в Оренбурге, Тобольске, Томске. Результатом его участия в экспедиции были естественно-научные и этнографические материалы, составившие впоследствии основу его книги «Описание всех в Российском государстве обитавших народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей» была издана в четырех частях на немецком языке и в трех – на русском в 1776-1777 гг. /44/.

          В книге достаточно квалифицированно приведены самоназвание казахов, расселение и численность казахов Младшего и Среднего жузов, их родоплеменная структура. Таким же образом изложен материал по скотоводческому хозяйству казахов и его продуктивности, охоте, домашним

промыслам и ремеслам, трудовой деятельности мужчин и женщин, поселениям и жилищу, одежде и пище, семейно-брачным отношениям, в том числе и по интересующему нас населению Оренбургского края.

          Одним из важнейших мероприятий царской России в первой половине XIX века явилась систематическая геодезическая съемка казахских степей Оренбургского ведомства в 1820-1842 гг. Одновременно составлялись и этнографические карты, а на географические очень часто наносились и этнографические объекты, например кочевые пути, границы родоплеменных групп, их зимовки, летние пастбища и пашни.

Характеристика кочевой жизни, обычного права и другие ценные сведения по казахам содержатся в дневнике доктора медицины Э.А.Эверсмана (1794-1860), автора трехтомной «Естественной истории Оренбургского края» (1850-1866). С 1820 по 1828 год он занимался врачебной практикой в Оренбурге /36, с.104/.

В 1820-1822 годы в северо-западной и западной частях Оренбургского края значительные этнографические и географические материалы собрал А.И.Левшин, который одновременно изучал дела Оренбургского архива. Впоследствии они составили основу его капитального труда «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей» /45/. В его капитальном исследовании впервые были поставлены некоторые важные научные проблемы, не рассматривавшиеся предыддущими авторами, которые комплексно решали все основные аспекты этногенеза, этнической истории, культуры и быта казахского народа.

          Ценный вклад в истории изучения казахов Оренбургского ведомства оставил русский государственный деятель Г.Ф.Генс (1786-1845), служивший в Оренбурге с 1807 по 1844 год. Много времени он потратил на составление географо-геологического описания Оренбургского края, на приведение в порядок и изучение дел архива Оренбургской пограничной комиссии, председателем которой он был с 1825 по 1844 г. Он оставил множество рукописей по истории, этнографии, лингвистике, фольклору и экономике казахского народа, большинство из которых находятся в шестом и сто шестьдесят шестом фонде Государственного архива Оренбургской области. Незначительная часть рукописей Г.Ф.Генса содержатся в четвертом фонде Центрального государственного архива Республики Казахстан /36,  106-107/.

          Интересующие нас сведения по Оренбургской губернии содержатся также в работах И. Дебу и И.Ф.Бларамберга. Первый из них в 1837 году в своей книге «Топография и статистическое описание Оренбургской губернии» оставил подробные данные о значительном количестве крепостей, возведенных в указанной губернии – Воздвиженная, Рассыльная, Ильинская, Таналыпская, Нижне-Озерная, Кизильская, Каракульская, Красногорская, Губерлинская и другие, постепенно сужавших кочевья казахов /46, с.175-192/.

          Аналогичные ценные сведения можно найти в публикации И.Ф.Бларамберга «Военно-историческое обозрение Оренбургской губернии», в 1841-1847, 1852 гг. посещавщего указанный регион и производившего топографическую съемку Казахской степи /47/.

          Свой вклад в изучение казахского народа внес видный русский ученый-диалектолог, этнограф и писатель В.И.Даль (1801-1872).  В 1832-1841  гг. он служил в Оренбурге чиновником особых поручений при генерал-губернаторе В.А.Перовском. В Оренбурге он выступил инициатором организации группы русской интеллигенции, обсуждавшей на своих еженедельных заседаниях краеведческие вопросы. Велика его роль в организации «музеума естественных произведений Оренбургского края», который под его влиянием с 1839 года стал пополняться краеведческими и этногрфическими коллекциями.

          В.И.Далю по долгу службы и научным интересам приходилось постоянно общаться с русским и местным казахским населением. Его современники считали, что начиная с 1833 года он побывал во всех казахских аулах, административно подчиненных Оренбургскому ведомству. Такие поездки в казахские селение он совершал ежегодно и с огромным удовольствием. 14 сентября 1838 года он писал: «Живу опять на кочевье, где так хорошо, что не расстался бы с ней» /48, с.207/.

          На основе собранного в Оренбургском крае историко-этнографического материала В.И.Даль написал статью «Особый способ сидки дегтя, употребляемый у киргизов» и несколько повестей и рассказов, имеющих не только художественное, но и научное значение. Среди них отметим его повести «Бикей и Мауляна» (1836), «Майна» (1843), которые знакомят нас с нравами и бытом казахского населения.

          Подлинно научному исследованию Оренбургского края и всего Казахстана в середине и во второй половине XIX в. способствовало образование Русского географического общества и его деятельность в 1845-1861 гг. Это в первую очередь касается разработки материалов по истории, географии и этнографии Средней Азии и Казахстана. Среди них следует отметить разработку и публикацию «Карты земель киргизов Внутренней и Малой орды» (1845), «Карты Аральского моря и Хивинского ханства с их окрестностями» (1851), «Карты северо-западной части Средней Азии с приложениями» (1855) Я.В. Ханыкова /36, с.128/. Ему же принадлежит «Географическое обозрение Оренбургского края» (1839).

          Другой член Русскоого географического общества М.И.Иванин (1801-1874) служил в Оренбургском крае с некоторыми перерывами с 1835 по 1855 годы сначала офицером местного военного корпуса, а затем советником и управляющим Временного совета Внутренней Букеевской орды. Им написаны ряд статей на местной материале, исследующих прошлое и настоящее этого края /36, с.129/.

          При поддержке Русского географического общества научные поездки в Оренбургский край в 1850-1851 гг. совершил этнограф П.И.Небольсин (1817-1893). Сведения о нравах и обычаях казахов, их занятиях и образе жизни зафиксированы в его различных публикациях /49, с.3 -92/.

          Корреспондентом  Русского географического общества был учитель Азиатского отделения Неплюевского кадетского корпуса в Оренбурге И.А.Батыршин, приславший в 1850 году статью «Замечания о характеристических отличиях тюркских наречий в Оренбургском крае», которую рецензировал А.К.Казем-бек. Общество выслало ему этнографическую программу и предложило заняться сбором сведений о культуре и быте казахского и башкирского народов /36, с.136/.

          Среди других Оренбургских корреспондентов в Русские географическое общество неоднократно присылал свои публикации чиновник И.М.Казанцев. Он прослужил свыше 20 лет в Пограничной канцелярии Оренбургского генерал-губернатора. Особый интерес для нас представляет его статья 1856 года, посвященная основным казахским родоплеменным группам Оренбургского ведомства и ряд других исследований, которые впоследствии составили основу его монографии «Описание киргиз-кайсаков» /50/.

          Этнографические материалы иногда собирались чиновниками и непосредственно в интересах науки. Так, в 1857-1862 гг. в Оренбурге было собрано значительное количество казахских краеведческих и этнографических материалов и предметов для Московского и Казанского музеев. Известно также, что в Оренбурге предпринимались меры для сбора казахских краниологических материалов и сведений об археологических памятниках Казахской степи /51, с.2-3/.   

          Среди чиновников Оренбургского генерал-губернаторства в 50-х годах XIX в. было немало высокообразованных людей и даже крупных ученых-востоковедов, внесших значительный вклад в разработку важных проблем научного изучения казахского народа. Среди этой плеяды талантливых исследователей следует отметить заслуги В.В.Григорьева, В.В.Вельяминова-Зернова, Н.И.Ильминского, А.А.Бобровникова, служивших в то время в Оренбурге.

Например, В.В.Григорьев в 1854-1862 годы возглавлял Оренбургскую пограничную комиссию, с  1854 года — специальное учреждение – Пограничную комиссию, 1859 года был управляющим Области Оренбургских киргизов. За время службы в Оренбургском крае он совершил несколько поездок в глубь Казахской степи, выполняя различные поручения генерал-губернатора. В Оренбурге он собрал оригинальные историко-этнографические материалы о казахах и других народах Средней Азии. Он тщательно проработал богатые фонды Оренбургского архива Пограничной комиссии, выявил некоторые неизвестные рукописи, записал свои наблюдения в казахских аулах и беседы с путешественниками, купцами и знатоками народной жизни. Эти наблюдения и материалы составили основу его многочисленных работ 1860-1870 гг. /52, с.1-85/.

Современником и сослуживцем Григорьева был талантливый русский востоковед В.В.Вельяминов-Зернов (1830-1904). Он также служил в Оренбурге в 1851-1856 гг. и часто посещал казахские аулы по поручению начальства, а также для «филологических и этнографических наблюдений». Оренбургский архив был обстоятельно обследован им. Со временем в его распоряжении оказались ценнейшие восточные рукописи, малоизученные русскими востоковедами. Результаты его научных исследований были изложены в 1864 году в «Исследовании о касимовских царях и царевичах» /53, с.97-498/, освещающей многие узловые моменты, связанные с историей Казахского ханства и казахского народа в  XV XVII вв.

          Крупный русский тюрколог и арабист Н.И.Ильминский (1822-1891), известный своей миссионерской деятельностью, внесший определенный вклад в этнографию казахского народа, также связан с Оренбургом. Преподаватель Казанской духовной академии и первый издатель «Бабур-наме», уже известный в научных кругах, он в 1858 году переехал в Оренбург и работал младшим переводчиком Оренбургской пограничной комиссии. Здесь им были написаны в 1861 году «Материалы к изучению киргизского наречия» / 54/.

          Значительное воздействие на научное изучение Оренбургского края и Казахстана в целом оказало образование в 1868 году Оренбургского отделения       Русского географического общества. Инициаторами создания отдела выступили представители местной интеллигенции, чиновники и офицеры, воспитанники кадетского корпуса и школы для казахских детей при Оренбургской пограничной комиссии – И.Алтынсарин, В.Н.Игнатьев, П.Н.Оводов, А.О.Пальчевский, Л.Н.Плотников, А.А.Тилло.

          Оренбургский отдел Общества был образован в составе четырех отделений, в том числе этнографического во главе с председателем Н.П.Георгиевским, который совместно со своим помощником И.П.Покровским разработал программу деятельности отделения. Она была обсуждена на заседании отдела и «по важности поставленных в ней задач в деле изучения этнографии Оренбургского края. По полноте, с которой она изложена, признана общим собранием вполне соответствующею целям Географического общества и современным знаниям этнографических особенностей народностей, населяющих Оренбургский край» /55, с.26-43/.

          Здесь же издавались «Оренбургские губернские ведомости», в которых печатали этнографические статьи и заметки, пополняли Оренбургский архив новыми и ценными материалами, проводили полевые этнографические экспедиции, издавали научные публикации.

          Всесторонне использовал материалы Оренбургского архива Л.Мейер, опубликовавший в 1865 году ценное географическо-статистическое исследование — «Киргизскую степь Оренбургского ведомства» /56/.

          В 1850—1860 гг. в Оренбурге жил и трудился видный казахский этнограф М.С.Бабаджанов (1832-1898). Он окончил Азиатское отделение Оренбургского кадетского корпуса в 1851 году, свыше десяти лет служил в Пограничной комиссии. Им всесторонне были исследованы жизнь, культура и быт, религиозные представления, хозяйство, охота и другие этнографические проблемы местного казахского населения. Он был первым казахом, награжденным серебряной медалью «За значительное содействие трудам  Отделения этнографии

          Таким же отечественным исследователем явл» /36, с.169-170/.яется и султан М.Г.Тяукин (1813-1894), первый воспитанник-казах Азиатского отделения Оренбургского кадетского корпуса. Он поддерживал тесные научные контакты с Русским географическим обществом, с Казанским музеем древностей и этнографии, был корреспондентом Вольного экономического общества. М.Г.Тяукин собирал для них казахские этнографические предметы, давал справки и писал этнографические статьи. В них он всесторонне исследовал занятия казахов, домашние промыслы и ремесла, устройство традиционных жилищ и поселений, внутреннего устройства и интерьера юрты / 57, с.323-325/.

          В 1870 году Оренбургский отдел основал свой печатный орган «Записки Оренбургского отдела Русского географического общества», который после выхода в свет четвертого выпуска прекратил свое существование (1870, 1872, 1875, 1881. В них были опубликованы этнографические труды И.Алтынсаина, В.Н.Плотникова, Т.Сейдалина, С.А.Джантюрина,  Б.Даулбаева, И.А.Киреевского и др.

          В 1872 году отдел объявил конкурс на лучшие труды по этнографии, истории, статистике, естествознанию Оренбургского края. В последующие годы были составлены и разосланы программы по отдельным этнографическим проблемам и этнографические анкеты.

          Среди основных работ, проделанных отделом, следует особо подчеркнуть переиздание основных трудов П.И.Рычкова – «Топографии Оренбургской» (1887), «Истории Оренбургской» (1896) и рукописи «Ландкарты и чертежи географические, на которых представляется Оренбургская губерния с смежными с ней местами» (1880).

          Научные общества и общественность России достаточно высоко оценили деятельность и печатные издания Оренбургского отдела Русского географического общества. Это в первую очередь относится к первому выпуску «Записок Оренбургского отдела Русского географического общества». К сожалению, в связи с упразднением Оренбургского генерал-губернаторства в 1881 году деятельность отдела стала малозаметной и оживилась лишь в 1893 году, хотя и не в прежних размерах и в не такой масштабности.

          К числу наиболее прославленных деятелей Оренбургского отдела Русского географического общества и этнографического изучения казахского народа можно отнести выдающегося казахского просветителя, педагога, писателя и этнографа Ибрая Алтынсарина (1841-1889).

          Начальное образование он получил в  1850-1857 гг. в школе для казахских детей при Оренбургской пограничной комиссии. Потом он продолжил свое самообразование под  руководством упомянутых нами ранее видных русских востоковедов В.В.Григорьева и Н.И.Ильминского. Вся его сознательная служебная деятельность протекала в учреждениях Оренбургского ведомства, связанных прежде всего с просветительской деятельностью.

           И.Алтынсарин систематически собирал научные материалы, прекрасно знал русскую историко-этнографическую литературу о казахах, имевшихся в Оренбургском музее, архиве и библиотеке.

          Не случайно поэтому он свои первые научные труды, написанные в 1866-1868 годах посвятил семейной обрядности местных казахов – «Очерк обычаев при сватовстве и свадьбе киргизов Оренбургского ведомства» и «Очерк обычаев при похоронах и поминках киргизов Оренбургского ведомства». Они были опубликованы Оренбургским отделом Русского географического общества в 1870 году /58, с.101-122;  59, с.123-136/.

          Указанные нами публикации И.Алтынсарина получили высокую оценку в печати, его имя стало известно в широких кругах научной общественности России. В связи с этим достаточно назвать прекрасные отзывы со стороны  П.П. Семенова-Тян-Шанского, В.В.Радлова, В.В.Григорьева, Н.И.Ильминского. Уже в 1874 году Алтынсарин за заслуги в области исследования этнографии казахского народа был избран членом-сотрудником Оренбургского отдела Русского географического общества.

          Значительный вклад И.Алтынсарин в области просвещения казахского народа. Так, в 1876-1879 гг. на основе этнографических материалов он составил «Киргизскую хрестоматию» для казахских школ. В учебник вошли стихотворения и рассказы, сказки и легенды, пословицы и поговорки, собранные им среди казахского населения Оренбургского ведомства.

          Среди активных сотрудников Оренбургского отдела Русского географического общества следует отметить современника и сослуживца Алтынсарина талантливого русского художника-этнографа В.Н.Плотникова (1832-1875). Образование он получил в Оренбургском уездном училище и служил  в различных учреждениях Оренбургского ведомства.

          Основной труд В.Н.Плотникова, созданный в 1858-1862 гг. – этногра-

фический альбом по быту казахов, представляющий значительный интерес для исследования различных проблем исторической этнографии казахского народа /60, с.37-42/. 

          Другой член Оренбургского отдела Русского географического общества — султан Т.А.Сейдалин (1837-1901), был воспитанником Оренбургского кадетского корпуса и чиновником колониальных учреждений.

Он вторым после И.Алтынсарина представил Оренбургскому отделу свою глубоко научную этнографическую статью «О развитии хлебопашества по бассейну р. Тургая» /61, с.234-257/. В дореволюционной литературе нет ни одной работы, которая бы по описанию истории возникновения казахского земледелия, способов обработки пашни, ирригационных сооружений и земледельческих орудий труда, полива, уборки урожая, обмолота и приготовления пищи из зерна превзошла эту сравнительно небольшую статью Т.А.Сейдалина. Знаток казахской библиографии А.Е.Алекторов писал о ней, что она «написана весьма обстоятельно и заслуживает полнейшего внимания» /62, с.753/.

          Известным этнографом был также С.А.Джантюрин (род. В 1837 г.), выпускник Азиатского отделения Оренбургского кадетского корпуса и действительный член Оренбургского отдела Русского географического общества. В 1876 году, объездив многие аулы края, он собрал огромное количество этнографических предметов для конгресса российских ориенталистов в Петербурге. Однако доставить эту коллекцию в столицу Российской империи он не смог из-за отсутствия необходимых финансовых средств. Из научных публикаций С.А.Джантюрина необходимо отметить его статью «Очерки киргизского коневодства», написанную на основе собственных полевых этнографических изысканий /63/. Данная статья пользовалась впоследствии большой популярностью среди отечественных исследователей, специализирующихся в области изучения хозяйства номадов.

          Такой же известностью в научной среде пользовался член-сотрудник Оренбургского отдела Русского географического общества Б.Даулбаев. Он самостоятельно овладел русской и татарской грамотой, соответственно этими языками, длительное время трудился письмоводителем в различных ведомствах Оренбургского ведомства. Известен он и тем, что изготовил для Оренбургского музея модели казахской юрты и другого переносного жилища кочевников – жолым уй / 36, с.178/.

          В научном отношении он прославил свое имя прекрасной статьей «Рассказ и жизни киргиз Николаевского уезда Тургайской области с 1830 по 1880 год» /64, с.98-117/. Названная статья была оценена серебряной медалью Русского географического общества. Он был вторым, после М.С.Бабаджанова, и последним казахом, удостоенным такой награды. Статья Б.Даулбаева занимает особое место в истории этнографического изучения казахского народа. В ней всесторонне были исследованы наиболее существенные культурно-бытовые изменения в жизни казахов за столь продолжительный в хронологическом отношении период.

          Различные стороны жизни и быта местного казахского населения Оренбургского края находили свое достойное отражение и в  периодической печати. К ним можно отнести «Оренбургские губернские ведомости», «Оренбургский листок», «Тургайские областные ведомости», «Тургайскую газету», «Оренбургский край» и др.

          «Оренбургские губернские ведомости» были самой первой газетой на восточных окринах Российской империи. В 50-х годах  XIX столетия, благодаря активному участию в работе редакции газеты В.Ханыкова, занимавшего в те годы пост гражданского губернатора Оренбурга, она была известна как серьезное научно-литературное издание. Среди ее корреспондентов были такие большие знатоки истории, культуры и быта казахского народа. Как В.В.Вельяминов-Зернов, В.Завьялов, И.М.Казанцев и другие.

          Свой достойный вклад в изучение населения Оренбургского края внесла первая частная газета на востоке страны – «Оренбургский листок», издававшаяся с 1876 по 1905 гг. Учредителем газеты был правитель канцелярии попечителя Оренбургского учебного округа И.И.Евфимовский-Мировицкий (1839-1905). В своей программе редакция указывала, что она готова предоставить столбцы газеты для опубликования исторических, географических, статистических и этнографических материалов, посвященных народам Оренбургского края / 65/.

          В 90-х годах XIX века в Оренбурге издавались и другие газеты. С 1891 года печатались «Тургайские областные ведомости», которые в первые годы редактировал чиновник И.И.Крафт, автор научных публикаций по истории казахского народа. Через четыре года неофициальная часть газеты, систематически печатавшая казахские этнографические и фольклорные материалы, стала выходить по воскресеньям под названием «Тургайская газета». Интересные сообщения по этнографии казахов печатала также другая частная газета «Оренбургский край», издававшаяся в 1893-1894 гг.

          Необходимо особо подчеркнуть значимость публикаций в 1898-1914 гг. под редакцией П.П. Семенова-Тян-Шанского и В.Н. Ламанского многотомного издания «Россия», в том числе увидевшего свет в 1903 году «Киргизского края» / 66/. В этом энциклопедическом издании содержались всесторонние сведения и по интересующему нас Оренбургскому краю. Аналогичные данные можно было найти в опубликованной в 1914 году трехтомном сборнике «Азиатская Россия» с атласом географических карт, изданной Переселенческим управлением Министерства внутренних дел / 67/.

          Ценные историко-этнографические, статистические данные содержатся в «Материалах по киргизскому землпользованию», собранные экспедцией статистиков и перевселенческих организаций. Они на основе изучения кочевого и полукочевого хозяйства   должны были в интересах колонизации Казахстана определить «земельные излишки» у казахов, которые должны были изъяты у них в пользу пришлого русско-украинского населения. Например, для нас значительный интерес представляют данные, собранные под руководством Ф.А.Щербины (1849-1936), которые были собраны по Западному Казахстану и изданы в Оренбурге / 68/.

          В истории оренбургских научных обществ и учреждений конец XIX — начало XX вв. являются переломным этапом. В эти годы наблюдается резкое оживление их деятельности. Ликвидация в 1881 году генерал-губернаторского управления краем, как уже отмечалось, вызвала значительный отлив научных сил из Оренбурга, некоторое запустение города и замедление местной жизни. Оренбургский отдел Русского географического общества, внесший значительный вклад в науку в первое десятилетие своего существования, в 80-х годах XIX века почти полностью свернул свою работу и прекратил издание «Записок». Огромный генерал-губернаторский архив, в котором в течение XVIII —  XIX вв. скопилось свыше ста тысяч исключительно ценных с точки зрения истории и этнографии Оренбургского края дел, находился в безнадзорном состоянии и в неблагоустроенным помещении. Это положение мало изменилось и после энергичного вмешательства видного русского архивиста, инициатора учреждения в России губернских учебных архивных комиссий Н.В.Калачева (1819-1885), который в 1882 году приезжал в Оренбург и на месте ознакомился с архивом. Местные колониальные чиновники, чтобы избавиться от хлопот, даже предлагали расчленить архив между другими архивохранилищами. Против таких предложений выступили местные прогрессивные круги, состоявшие в основном из учителей. В конце концов восторжествовала идея Н.В.Калачева об организации в Оренбурге центрального архива на основе архива бывшей генерал-губернаторской канцелярии.

          В 1887 году была сформирована Оренбургская ученая архивная комиссия, которая, однако, в силу указанных обстоятельств, многие годы бездействовала и только в 1896 году развернула свою работу, свою деятельность. В качестве своей основной задачи комиссия считала упорядочение архивного дела, изучение исторического прошлого Оренбургского края и сбор археологических и этнографических материалов /69 / .

Оренбургская ученая архивная комиссия имела свой печатный орган «Труды». В 1897-1917 годы было опубликовано 34 выпуска этого издания.

Несколько ранее возобновилась деятельность Оренбургского отдела Русского географического общества, приступившего в 1893 году к публикации «Известий» отдела вместо «Записок». Всего было опубликовано двадцать пять выпусков «Известий». Во главе отдела стояли реакционно настроенные чиновники колониального управления. Они не поощряли участия в научных исследованиях представителей национальной интеллиген-ции и вообще не были склонны расширять состав отдела. Такие ветераны отдела, как Т.А.Сейдалин и Б.Даулбаев, создавшие ранее ценные этнографические труды, в 90-е годы XIX века только числились в составе Оренбургского отдела Русского географического отдела. После первой русской революции 1905 года в Оренбургском отделе не осталось ни одного казаха, а общее количество его членов значительно уменьшилось. В 1916 году в отделе было всего 17 действительных  членов/36, с.237/.

Многие краеведы Оренбургского края были членами местного отдела Русского географического общества и Оренбургской ученой архивной комиссии, которые тесно соприкасались в своей научной деятельности. Так, разработкой архивных материалов и изучением палеоэтнографии, археологических и архитектурных памятников Оренбургского края и Казахстана занимались оба учреждения. Исследования и документы по истории и этнографии Оренбургского края печатались и в «Известиях Оренбургского отдела Русского географического общества» и в «Трудах Оренбургской ученой архивной комиссии». Ввиду общности научных интересов, оба учреждения часто проводили совместно и свои заседания. В 1911 году, например, они провели шесть совместных заседаний, большинство из которых было посвящено обсуждению доклада о надгробных сооружениях в Оренбургском крае и связанных с похоронами казахских обычаях, обрядов и суеверий /70, с.158-159/.  

Оренбургская ученая архивная комиссия, как и отдел Оренбургского отдела Русского географического общества, почти не уделяла внимания изучению современной ей этнографии казахского населения, хотя и ставила такую задачу. Попытки отдельных членов Оренбургской ученой архивной комиссии обратиться к этой проблеме не только не встречала должной поддержки, но наталкивались на решительное сопротивление как со стороны руководства самой комиссии, так и со стороны местных властей Оренбурга. В 1909 году, например, Оренбургские власти совершенно необоснованно отказались предоставить известному этнографу С.Г.Рыбакову отпуск для поездки в казахские аулы с научной целью, несмотря на личную просьбу главы Русского географического общества П.П.Семенова-Тян-Шанского. В письме же П.П.Семенова-Тян-Шанского на имя губернатора Тургайской области настоятельно обосновывалась необходимость данной поездки /36, с. 239/.

В то же время мы должны констатировать то обстоятельство, что краеведы Оренбургского края интересовались казахским обычным правом / 71,с.37-49/.  Данное обстоятельство  соответствовало политике колониальных властей, стремившихся реформировать казахский суд. Кроме того, на одном из заседаний Оренбургской ученой архивной комиссии обсуждался доклад А.В.Попова о барымте, который определил ее как юридическую норму – «приведение в исполнение исполнительного листа, выданного словесно из народного киргизского суда ». Его оппонент Н.Н.Модестов, напротив, считал барымту простым разбоем и грабежом /72, с.138/. Серьезный подход к исследованию данной многогранной проблемы здесь натолкнулся на колонизаторскую имперскую точку зрения.

Однако, научные традиции, заложенные в предыдущие годы, были продолжены исследователями начала XX столетия. К ним мы в первую очередь относим публикации А.И.Добросмыслова (1854-1915), одного из активных членов Оренбургского отдела Русского Географического общества и Оренбургской ученой архивной комиссии. Им были опубликованы многочисленные научные исследования по истории и этнографии местного казахского населения /73; 74; 75; 76/.

Следует отметить также значительные научные изыскания другого активного члена Оренбургского отдела Русского Географического общества и Оренбургской ученой архивной комиссии Я.Я.Полферова (1868-1937). Он известен  капитальными исследованиями, раскрывающими охоту и хозяйство казахов Тургайской области Оренбургского генерал-губернаторства /77; 78/.

В 1896 году Оренбургский отдел Русского географического общества и Оренбургская ученая архивная комиссия приняли участие в подготовке и проведении Всероссийской художественной и промышленной выставки в Нижнем Новгороде. Образованный ими Выставочный комитет проделал большую работу по сбору казахских экспонатов, отражающих быт и культуры, ремесло и искусство местного казахского населения.

Казахские экспонаты для Оренбургского и других музеев собирали также уездные и волостные чиновники Оренбургского генерал-губернаторства, как Д.Беркинбаев (1838-1913), С.Б.Нурмухамедов (1847-1905), А.Иманбаев (1852-13-927). Первый, будучи активным членом Оренбургского отдела Русского географического общества, известен как знаток культуры и быта казахского народа. Вместе с А.Иманбаевым он подарил Музею антропологии и этнографии Академии наук и Оренбургскому краеведческому музею сотни оригинальных традиционных казахских экспонатов, снабдив их подробным описанием. Отсутствовавшие же в коллекции предметы они настоятельно советовали Выставочному комитету найти в других аулах Оренбургского генерал-губернаторства /36, с.244/.  

Значительная этнографическая коллекция предметов быта, промысла и традиционного прикладного искусства казахского народа Оренбургского края демонстрировались на Второй кустарной Всероссийской выставке в Петербурге в 1913 году. Другие регионы Казахстана в выставке не участвовали /36, с.245/.  

Таким образом, приведенные нами выше данные показывают, что в XVIII – XX вв. научное изучение исследуемого нами региона, в административном отношении подчинявшихся различным колониальным учреждениям Российской империи, было значительным по сравнению с другими регионами дореволюционного Казахстана. И здесь огромную роль сыграли члены Оренбургского отдела Русского географического общества, Оренбургской ученой архивной комиссии, корреспонденты периодической печати, размещенных в Оренбурге. Благодаря их неутомимой деятельности, а также их предшественников, были созданы все условия для полнокровного и полноценного исследования населения, природы и богатств Оренбургского края, которые во многом нашли свое полнокровное освещение в деятельности Оренбургского краеведческого музея.  Данный музей, являющийся первым на территории дореволюционного Казахстана, сыграл выдающуюся роль в популяризации достижении, традиционного быта и жизни коренного казахского населения.

 

• Условия возникновения Оренбургского музея

 

Параллельно с развитием экспедиционного изучения дореволюционного Казахстана возникла необходимость в стационарных исследованиях на местах.

В 30-40-х годах XIX века получила широкое распространение деятельность местных краеведов-любителей, составлявших коллекции и описание своего края, ведших метеорологические и фенологические наблюдения, обрабатывавших местные архивные материалы и т.д. Наряду с дальнейшим развитием деятельности отдельных исследователей края характерным явлением для пореформенного периода становится возникновение местных научных обществ, отделов Русского географического общества, ученых архивных комиссий и других учреждений, призванных к изучению края, объединявших силы разрозненно действовавших до сих пор исследователей.

Уровень развития науки, находившейся в этот период в стадии накопления и систематизации фактов, чрезвычайно слабая изученность Казахстана, преобладание в национальных окраинах любительского труда краеведов – все это приводило к тому, что деятельность по изучению края могла выражаться только в сборе фактического материала о его природе, истории, экономике.

Таким образом, при различных учреждениях, изучавших край, и у отдельных исследователей скапливались коллекции, на основе которых и создавались музеи. Местные энтузиасты прекрасно осознавали, что «исследование ограниченных по пространству местностей необыкновенно важно не только для познания всей обширной страны, но и в чисто ученом отношении. Многие явления высокой важности могут быть изучаемы именно лишь с помощью наблюдений, производимых в продолжении многих лет в одной и той же местности. Таковы все климатические и даже периодические явления в жизни животных и растений.

Изучение фаун и флор небольших местностей также представляет собой научный интерес при настоящем направлении науки; не говоря уже о большой точности и основательности, которые бывают необходимым следствием подобных исследований, нельзя не указать и на то, что местные уклонения форм растений и животных под влиянием изменяющихся условий, практические применения, географическое распределение существ – все это выясняется удовлетворительным образом только при подробном изучении, возможным лишь в тех случаях, когда исследование производится на небольших пространствах. Поэтому полагаем, что учреждение местных естественноисторических обществ с ограниченными целями заслуживает особого внимания и поощрения. В настоящем же случае польза от учреждения общества в Оренбурге еще увеличивается предположением образовать здесь музеум» /79, с.88/.

Идея о создании музея Оренбургского края возникла в конце 1830 года и была связана с именем просвещенного Оренбургского генерал-губернатора графа П.П.Сухтелена.

Организация музея мотивировалось тем, что «Оренбургский край, обширный и богатый многоразличными произведениями природы, заключающий несколько народов, разнящихся верою, нравами, обычаями, промышленностью, одеждою, доселе по своему пространству и разнообразию самими жителями оного несевершенно знаемый оставался для России, и в особенности для иностранцев и сей край нуждается в развитиее. Для этого нужно образование музеума» /79, с.89/.

Следует еще раз отметить, что возникновение музеев местного края было связано с экономической потребностью изучения России и ее национальных окраин.

Положительное влияние на процесс зарождения музеев оказало функционирование в России таких крупных музеев, как Румянцевский музей, музей антропологии и этнографии Академии наук, Дашковский этнографический музей, Кунсткамера (от немецкого «кабинет редкостей, музей»).

Музеи благодаря предметности и наглядности выставляемого в них для обозрения материала привлекали к себе внимание широких слоев населения.

Возможность использования собранного в музеях материала в целях научной пропаганды привлекала к организации и деятельности в них просвещенную часть населения, а в Оренбургском крае – политических ссыльных. Представители передовой общественности  рассматривали музеи как научные и научно-просветительные учреждения, несущие знания о крае в народные массы, влияющие на развитие местной экономики.

О практическом значении местных музеев писал один из горячих сторонников устройства музеев на местах, политический ссыльный народоволец и ученый-этнограф Д.А.Клеменц. Под народными музеями он понимал «систематизированный подбор коллекций и предметов, выражающих в образцах, моделях, таблицах, рисунках и прочих важнейшие занятия народа в данной местности: земледелие, скотоводство, огородничество, садоводство, пчеловодство, ремесла и пр. в их элементах, с наглядным же выяснением: при каких улучшениях в этих занятиях возможно ожидать большей производительности от народного труда» /2, с.7/.

«Музеи, — продолжал Д.А.Клеменц, — нужны не только для одних научных изысканий, а и для практической деятельности.

…Как только возникает потребность улучшения и развития каких-либо условий жизни, тотчас возникает потребность в создании музея. Музей, предоставляя своим посетителям первоначально только привлекательную сторону знания, легко удовлетворяя любознательность без напряжения и руда, невольно увлекает человека к более близкому и глубокому ознакомлению с предметом, пробуждает в своих посетителях интерес к знаниям» / 2, с.3, 13/.

Наряду с вопросом о назначении местных музеев обсуждался также вопрос об их профиле.

Сотрудниками приуральских и поволжских музеев, включая Оренбургского выдвигалось положение, по которому музеи в провинции должны строиться на местном материале и обладать комплексом отделов, стремящихся к всестороннему отражению природы, истории и экономики края.

Выдающийся русский ученый В.В.Докучаев, пропагандируя идею создания специальных естественноисторических музеев, вместе с тем признавал целесообразность устройства в провинции комплексных музеев. В разработанном им «Примерном уставе земского естественноисторического музея» В.В.Докучаев не только высказал пожелание, чтобы естественноисторический музей «по крайней мере со временем» был слит с музеями экономическим и историческим, но и следующим образом  обосновал это:

1. Между всеми сейчас упомянутыми отделами существует самая тесная генетическая связь: местные физические и естественноисторические условия сильно влияют на характер народного быта и нравов, равно и на характер промышленности. А эта зависимость лучше всего может быть выяснена при совместном сопоставлении коллекций по всем упомянутым отделам.
2. При данном условии музей будет цельнее, полнее, представит более теоретического интереса и будет нагляднее и привлекательнее для общества.
3. Содержание музеев при их соединении обойдется дешевле, чем при существовании их врознь» /80, 306/.

В рассматриваемый хронологический  период существовало два пути образования музеев местного края. Одни из них возникали как результат деятельности учреждений, изучавших край. Это музеи при статистических комитетах, губернских земствах, местных научных обществах. Другие создавались как самостоятельные учреждения на основе любительского труда местного населения в области изучения края. Эти музеи, которые обычно назывались городскими общественными, объединяли материал, собранный отдельными исследователями.

В 30-60-х годах XIX века важную роль в  организации музеев местного края  играли губернские статистические комитеты, действовавшие в губернских городах России.

Как местные органы Центрального статистического комитета губернские статистические комитеты должны были следить за правильным ведением губернской административной статистики. Наряду с этим основной задачей в их обязанность входило составление описаний губернии в топографическом, историческом, промышленном, сельскохозяйственном отношениях. Статистические комитеты имели право снаряжать экспедиции и издавать свои труды, посвященные изучению губернии. В связи с оживлением общественной жизни России активизировалась и деятельность статистических комитетов в области изучения края.

Являясь  в ряде случаев единственными центрами изучения губернии, статистические комитеты привлекали к своей деятельности просвещенную часть местного населения, включая интеллигенцию. Сюда доставлялись сведения, коллекции и отдельные предметы, характеризующие природу, народное хозяйство и историю края. Сюда же передавались иногда экспонаты после закрытия временных сельскохозяйственных и промышленных выставок, устройство которых было широко распространено в послереформенный период. На основе этих материалов, скапливавшихся в статистических комитетах, носивших зачастую случайный, отрывочный характер, и создавались музеи.

Так как в задачу статистических комитетов входило всестороннее описание губернии, то и в музеях скапливался материал, характеризующий природу, экономику и историческое прошлое губернии, то есть создавался комплекс отделов, свойственный музеям местного края. Статистические комитеты преследовали также цель практической помощи населению в развитии народного хозяйства края. Это определяло преобладание естественноисторического и экономического материала в составе их собраний.

Губернские земства создавали музеи на тех же основаниях, что и статистические комитеты. Однако губернские земства более целеустремленно, чем статистические комитеты, занимались изучением края. Отсюда и сосредоточиваемые при них коллекции отличались  большей систематичностью. Кроме того, если при статистических комитетах музеи возникали стихийно, то организация последних земствами происходила по заранее разработанной программе. По мысли В.В.Докучаева, земский естественноисторический музей должен был решать задачи двух родов – научные и практические. Первые состояли «в изучении естественной истории губернии» и «в передаче естественноисторических истин местному населению»; вторые – «чисто практические задачи» — заключались в разрешении разного рода вопросов, относящихся к сельскому хозяйству, промышленности и гигиене края, к народной школе и т.д.

Значение такого учреждения определялось в «Примерном уставе» следующим образом:

1. В музее, как в фокусе, будут сходиться самые разнородные естественноисторические и экономические сведения о крае, а поэтому музей может служить для земства, так сказать, справочною конторою, где оно может найти указания и советы во многих затруднительных случаях практики.
2. Музей возможно широким распространением добытых результатов не может не способствовать поднятию естественноисторического образования народа, а таковое образование лежит в корне улучшения экономического быта страны.
3. Музей по необходимости войдет в сношения с различными обществами и отдельными специалистами; он по необходимости будет следить за исследованием соседних губерний.
4. Музей может, наконец, служить естественноисторической станцией для других исследователей как местных, так и иногородних; а все это, очевидно, не может не прибавить местному населению некоторого света и жизни» /80, с.115-119/.

Таким образом, в XVIII — XIX вв. Оренбург являлся вторым после Петербурга крупным центром изучения казахского народа в России. Большинство русских научных начинаний, предпринятых в это время в Казахстане и Средней Азии, так или иначе было непосредственно связано с Оренбургом. Отсюда начинали свой путь на Восток многие русские дипломатические миссии, военные рекогносцировочные и топографические отряды, научные экспедиции, купеческие краваны. Сюда же возвращались они после достижений своей цели. Но не только им обязана наука накоплением ценнейших сведений о казахском народе и Казахстане вв целом.

Как отмечалось нами выше, царские чиновники также собирали историко-этнографические материалы, необходимы для успешного управления Казахской степью, включая Оренбургским краем. Естественно, более научные и ценные материалы по интересующей нас проблеме оставили русские ученые, отличавшиеся глубиной исследования, новизной подхода. Эти материалы, опубликованные в печати или отложившиеся в архивах, особенно подробно освещают родоплеменную структуру и родорасселение казахов, их численность, заняти, скотоводство и земледелие, обычаи, семейные и правоввые нормы, верования, материальную и духовную культуру.

 В конечном итоге, все эти материалы внесли свой достойный вклад не только в исследование Оренбургского края, но и способствовали открытию первого на территории дореволюционного Казахстана Оренбургского музея, ставшего основой будущего Центрального Государственного музея Казахстана, а также ставшего образцом для подражания для других  его областных музеев.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. II. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОРЕНБУРГСКОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ

 

2.1. Начальный этап в деятельности Оренбургского музея

 

Необходимо констатировать, что создание  музея в Оренбурге преследовало следующие цели:

1. «1. Иметь общедоступное справочное место по предметам, входящим в круг знаний естественными науками в применении к практическим целям, сельскому хозяйству, промыслам, торговле и медицине.
2. Следить систематически за успехами сих применений.
3. Проверять их опытом для правильного обсуждения практической их пользы.
4. Способствовать наглядному ознакомлению посетителей музеума с богатствами природы местного края, с его исторической и современной культурой » /79, с.91/.

             Чтобы вновь открываемый музей мог успешно решать стоящие перед ним задачи, решено было придать ему полномочия с широкими правами и функциями. Одновременно с этим предусматривалось:

«1) Гг. члены, сотрудники, равно и посторонние ученые, имели право по приглашению управляющего музеумом собираться в музеуме для обсуждения подлежащих рассмотрению их предметов.

2) Все статьи, к предметам, имеющих практическую и научную ценность,   передавать на рассмотрение к управляющему музеумом.

3) Управляющему музеумом разрешить сноситься с естествоиспытателями и другими учеными по предметам, до музеума относящимся, непосредственно от музеума, так как специальную по сей части переписку удобнее вести этим путем.

4) Равным образом предоставить управляющему музеумом сноситься как с иногородними членами музея, так и с посторонними лицами о доставлении образцов естественных и других произведений и сырых материалов для музеума» /81, с.30 /.

С целью сбора материалов для музеума был составлен примерный перечень предметов, которые должны были войти в состав коллекции открываемого музея.

В установленной структуре Оренбургского музея предусматривалось деление на отделы и создание библиотеки. Музей получал право собирать пожертвования, беспошлинно получать необходимые предметы, устанавливать награды за составление необходимой документации, соответствующих целям музея. Рядом параграфов были определены разряды членов музея: а) почетные, б) учредители, в) действительные, г) соревнователи, д) корреспонденты; установлены их права и обязанности. За исключением почетных членов, в число которых могли войти включаться «особы императорской фамилии» и лица, «оказавшие особые услуги музею», все разряды определялись размером пожертвований, внесенных членами музея. Только члены-корреспонденты (низшая категория) могли не вносить денежных средств и получали право на звание за свои научные труды. Заведование музеем вручалось председателю, двум товарищам председателя и 12 членам управления. Только часть из них могла избираться, но и то лишь из состава почетных и действительных членов. При управлении действовали две постоянные комиссии – ученая и для устройства народных чтений. Средства музея должны были составляться из пожертвований от публичных лекций, доходов от изданий и входной платы / 82, с.246-247/.

Проведенная организационная работа по созданию Оренбургского музея не снимала с повестки дня вопроса о выработке научной программы музея.

    Для вновь учрежденного музея была разработана программа собирательской работы. Цель собрания предметов была определена так: «Учреждение сие имеет целью собирание произведений старины, природы, промышленности и пр. как для указания различных применений и усовершенствований их вообще, так и для ознакомления в особенности с теми иностранными произведениями, которые при ближайшем изучении их, хотя отчасти, могут быть заменены отечественными» /83, 97/.

    Предполагалось собирать таким образом, чтобы каждый объект был представлен сырым образцом и выделенным из него предметом. На первый случай полагалось собрать:

А. По царству животных

    «Модели либо изображения:

• Лучших пород русского, инородческого и иностранного рогатого скота с образцами, получаемыми от них произведений, как-то: шерсти, кожи, мяса, мозга, сала, костей и прочих.
• Редких пород домашних птиц с образцами получаемых от них произведений.
• Замечательнейших пород рыб с образцами добывания от них произведений.
• Шелковичного червя различных пород со всеми его видоизменениями и с образцами шелка.
• Образцы произведений пчеловодства.

 

Б. По царству растительному

• Модели лучших пород фруктов и овощей.
• Образцы лучших русских и иностранных хлебных растений и добываемых из них: муки, крупы, крахмала, спирта и прочих.
• Сахара из свекловицы, сахарного клена, арбузов, тыквы, кукурузы и других растений в различных степенях приготовления.
• Льна, пеньки, хлопчатой бумаги и других волокнистых растений в различных видах их обработки.
• Красильных растений и добываемых из них красильных веществ.
• Дубильных материалов и применения их к выделке кож.
• Лесных пород русских, местных и таких иностранных древесных растений и кустарников, которые могут быть разводимы в губернии.
• Различных смол, поташа и других веществ, добываемых из дерева.
• Табаку различных сортов.
• Бумаги писчей и оберточной из тряпья, соломы и др.
• Каучука, гутаперчи, камеди и других подобных веществ.
• Лекарственных растений.

 

В. По царству ископаемых

    Образцы:

• Соли каменной, ключевой и морской.
• Употребительнейших металлов в различных степенях их добывания и выделки.
• Глины фарфоровой и прочей, известняка, серы, селитры, квасцы и проч.
• Красильных земель и добываемых из них красок.
• Каменного угля, антрацита и торфа.

Для осуществления программы сбора материала с этим проспектом предметов, нужных для Оренбургского музея, от имени генерал-губернатора П.П.Сухтелена были разосланы циркулярные письма «многим любителям науки, ученым, испытателям природы о приглашении к пожертвованию в учреждаемый музеум при Неплюевском военном училище» /23, с.232/.

19 ноября 1830 года было отправлено такое письмо хану Внутренней  Орды Джангиру Букееву.

Эта программа сопровождалась рядом методических замечаний, например «…собрание образцов отечественного и иностранного каменного угля столь уже необходимо и поучительно иметь в музеуме, как было бы излишне составлять коллекцию булыжного камня, употребляющегося на мощение улиц». Или, говоря о чучелах, моделях и изображениях лучших пород рогатого скота, рекомендуется собирать, «стараясь иметь портреты известных бывших на выставках экземпляров» /81, с.39 /.

    В этой программе, между прочим, также говорилось: «Образцы естественных и искусственных произведений, получаемых от животных, как, например, шерсти в разных видах, шерстяных изделий, клея, костяных и роговых поделок и т.п., могут служить любопытными предметами, достойными помещения их в музеуме при отделе. Для этой же цели будут принимаемы и различные модели строений, в которых содержится домашний скот и т.п./81, с.40/».

    Далее в программе говорится, что для музея желательно, чтобы его членами доставлялись разные виды ульев, употребляемых в пчеловодстве, или модели их, а  также гнезда и яйца диких птиц, силки и другие снаряды, употребляемые для ловли птиц, и в особенности таких, которые составляют предмет охоты.

 В разделе «Охота» предусматривалось выставить капканы, сети и силки, используемые при ловле ловчих птиц (соколов, ястребов, беркутов и пр.), имевших промысловое и полупромысловое значение. Наиболее полно должны  были выставлены обязательные охотничьи атрибуты. К ним можно было отнести фитильные ружья, имевшие гладкий ствол, заряжающиеся с дула, фитиль и сошки из сайгачьих рогов или деревянные; специальную охотничью сумку, в которой лежали огниво, кремень, запасной фитиль, сало для смазки ружья, с левой стороны – два мешочка для пуль, нож, сзади – пороховница, патронташ из сайгачьих рогов /84, с.21/. В разделе, посвященном рыболовству, планировалось выставить орудия традиционного лова – удочки, трезубая острога, у которой два крайних зуба были несколько длиннее центрального; сак, сплетенный из сети, мордушки, вентеря, используемые для весеннего, летнего, осеннего и зимнего лова / 85, с.44-45/.

     По разделу «Полеводство» предлагалось представлять музею образчики тканей, окрашенных красками, полученными из местных растений, а равным образом высушенные экземпляры, семена этих растений, краску из них добытую, и письменные сведения о способах ее приготовления. Кроме этих особенных растений, предлагалось также присылать семена всех растений в снопах и образцы или модели различных орудий, употребляемых в полеводстве. Указывалось, что любопытными предметами для музея могут служить гипсовые слепки с плодов, ягод и проч. Обращалось внимание на то, что и такие предметы, как «образчики различных почв и подпочв, а также ископаемые остатки животных и растений, находимых в Оренбургской и смежных с нею губерниях, будут иметь весьма важное значение для ученых занятий» /79, с.101-102/.

 Присылаемые образцы почв должны были представлять все классы, принятые для оценки земель, и заключать в себе все роды почв, замечательные по своему свойству, по своему плодородию или бесплодности и по своей способности производить известный род растений.

Проектировалось также собрать:

1. Модели крестьянских дворов в 1/20 долю их величины с целью дать представление интересующимся и посетителям о расположении всех строений отдельного двора, характера строений, использованных материалов и проч. Модели предполагалось изготовить «с крестьянского двора ни с самого богатого, ни с самого бедного, но с такового, которого бы можно назвать, по местным понятия, двором порядочным».
2. Модели различных промышленных заведений, например, маслобоен, круподерен, мельниц водяных, ветровых и т.п.

24 ноября 1830 года временно инспектором или смотрителем и устроите-лем Оренбургского музеума был назначен состоящий при Оренбургском генерал-губернаторстве чиновник Министерства иностранных дел, востоковед Н.Д. Шангион-Гартинг /23, с.233/. При этом он не получал за свою работу никакой оплаты.

          На устройство музея в Оренбургском крае откликнулись видные ученые, политические ссыльные, крупные заводчики, служилые люди и др. Они принимали непосредственное участие в организации музея, в виде пожертвований присылая нужные предметы музейного назначения.

Одним из первых экспонатов оренбургского музея были вещи, поступившие от хана Внутренней Орды Джангира. Он в письме от 29 января 1831 года к Оренбургскому генерал-губернатору через Г.С.Карелина выслал в музей следующие вещи:

• саукеле, женский головной убор;
• ияк-чуперяк, косынка, повязываемая на шею;
• джаулык, большой платок, прикрепляемый к саукеле;
• покрывало, буркеншик;
• койлек, женская рубашка;
• койлек, девичья рубашка;
• тюбетей, девичья шапка с пером карсака;
• тон, малиновый бархатный кафтан, одежда сговоренной девушки;
• чапан, шелковый халат женщин /23, с.234/.

Фонды музея начали пополняться богатыми коллекциями известных ученых, собранных ими в результате путешествий и полевых исследований.

Такова коллекция известного ботаника Н.С.Турчанинова – собрание растений Сибири около 700 видов, минералогические собрания Г.С.Карелина, собранные в Западном Казахстане.

Большую роль в организации музея сыграл польский политический ссыльный Томаш (Фома) Карлович Зан, друг Адама Мицкевича. Магистр философии Виленского университета Т.Зан (1796-1855) за организацию тайного общества в стенах университета вместе с поэтом А.Мицкевичем и другими студентами был арестован и по приговору суда сослан в г.Оренбург, куда он прибыл на вольное поселение в 1824 году /86, с.116/.

Разносторонняя  научная подготовка и успешные научные исследования Т.Зана в области геологии и ботаники позволили Оренбургскому начальству поручить ему организацию музея. 23 января 1831 года он был определен устроителем музея при Оренбургском Неплюевской военном училище. Однако в связи с проводимыми им геологическими исследованиями и нахождением в командировке он только в ноябре 1831 года смог непосредственно приступить к устройству музея /86, с.118/.

Пожертвованные предметы и вещи поступали на имя генерал-губернатора в канцелярию. Оттуда, после регистрации, поступившие коллекции переправлялись непосредственно в помещение музея. Так, например, вещи, отправленные ханом Джангиром с письмом от 29 января 1831 года. Судя по регистрационной отметке, поставленной на полях письма, поступили в канцелярию 23 марта 1831 года. В свою очередь, эти вещи вместе с другими поступившими предметами от 15 лиц предписанием генерал-губернатора П.П.Сухтелена от 3 апреля 1831 года препровождены в здание Оренбургского музея на имя устроителя музея Ш.Гартинга /23, с.235/.

Названные вещи были первыми экспонатами нового музея. Следовательно, история Оренбургского музея начинается именно с этой даты – 3 апреля 1831 года (по новому стилю – 16 апреля) – с начала формирования коллекции в фондах музея, т.е. с непосредственного поступления вещей в хранилище музея.

Хотя мы и признаем то обстоятельство, что мысль об организации музея в Оренбурге возникла в ноябре 1830 года, назначение Ш.Гартинга временным инспектором и Т.Зана устроителем музея, происходило соответственно 24 ноября 1830 года и 23 января 1831 года – вести историю возникновения с этих дат нам представляется неправомерным, потому что в то время в фондах музея не было самого главного – музейных предметов.

          Благодаря помощи известных ученых, политических ссыльных и усилиями устроителей, в первую очередь Т.Зана, увеличение фонда Оренбургского музея шло успешно. Сохранилось интересное сведение о составе и численности экспонатов в музее за 1833 год. «В сем музеуме хранилось следующее число предметов: геологии – 972, ботаники – 1575, зоологии – 443, статистики – 42, нумизматики – 646, археологии – 30; книг: восточных – 5, разных – 35; рукописей: русских – 4, восточных – 9 и портретов – 9. Сверх того, в музее имелись записки о метеорологических наблюдениях в Оренбурге» /87, с.115 /.

          Всего в Оренбургском музее в 1833 году насчитывалось 3773 экспоната.

          Пополняемы экспонаты, предметы и вещи записывались в специально заведенную для этой цели книгу, составленную самим Т.Заном. Уже в октяб-ре 1833 года была закончена одна книга и начата другая.

          Высокое и вполне заслуженное доверие начальства подталкивает Т.Зана еще более действенно относиться к порученным делам. Связанным непосредственно с делами музея. Об этом свидетельствует его записка по ремонту помещения музея. Однако в связи с внезапной кончиной графа П.П.Сухтелена 20 марта 1833 года и приходом нового начальника Оренбург-ского края В.А.Перовского, без всякой причины были прекращены расходы по музею. Этот непоследовательный шаг нового начальства, а также незаконный арест Т.Зана по доносу и проведенное по этому обстоятельству следственное дело, в значительной степени охладил интерес к Оренбургскому музею /23, с.236/.

          Предписание нового начальника Оренбургского края о прекращении расходов по музею, по нашему мнению, объясняется тем, что наряду с другими факторами у В.А.Перовского было намерение открыть музей в другом помещении. Это подтверждается последующими его действиями по организации нового «зоологического музея» при училище земледелия и лесоводства, что было связано с деятельным участием в нем В.И.Даля /87, с.117/.

          В связи с этим, следует согласиться с мнением ряда казахских исследователей-музееведов, считающих, что распространение в общественной литературе версии о роли В.И.Даля в организации Оренбургского музеума при Неплюевском училище, является документально не подтвержденным. Он прибыл в г.Оренбург только в конце июля 1833 года после смерти П.П.Сухтелена и по приглашению нового генерал-губернатора В.А.Перовского. Они считают, что деятельность В.И.Даля связана лишь с созданием зоологического музея /23, с.236-237/.

                   Предписанием от 30 июля 1837 года генерал-губернатор В.А.Перов-ский поручил Т.Зану «состоящий в ведении вашем музеум со всеми принад-лежностями передать исполняющему должность директора Неплюевского военного училища подполковнику Маркову», а последнему предписал «поручить заведывание тому из учителей, кто по усердию пожелает принять на себя эту обязанность» /86, с.138/.

          При сдаче Т.Заном Оренбургского музея в нем хранилось 7388 предметов, большая часть из которых составляли  естественно-исторические коллекции. В том же году он оставил Оренбург и выехал в Санкт-Петербург /86, с.141/.

          С 1841 года в течение 20 лет вплоть до своей смерти Оренбургским музеем заведовал Михаил Зеленко (1793-1860), бывший инспектор Гродненской гимназии, сосланный в Оренбург за участие в польском восстании 1831 года. С 1845 года музей стал называться «Музеем естественных произведений Оренбургского края». М.Зеленко за время свое деятельности пополнил фонды музея не только чучелами зверей и птиц, но и другими коллекциями.

В этом же музее экспонировалась шуба, приготовленная в качестве приданного младшей сестре Чокана Чингисовича Валиханова – Тажибай, когда она выходила замуж за одного из членов известной семьи  Шормана, отца знаменитого Муссы Шорманова из Баянаульского округа. Особый интерес в этом изделии представляет то, что внутренней частью подклада является лебяжий пух, а сам подклад был из хлопчатобумажной непроницаемой ткани. Внешняя сторона шубы была сшита из дорогого мате-риала, который обычно использовался для одежды батыров (акберен), о кото-ром говорили, что его «сабля, меч не режет, пика не колет». Низ и края изделия были отделаны мехом бобра /87/. 

В 1851 году в связи с передачей музейных коллекций новому хранителю – К.Е.Мерклину, последний письменно сообщает, что «он окончил прием предметов музеума по переданным ему печатным каталогам и по общему каталогу, составленному Г.Мочульским, он нашел как каталоги, так и самые предметы музеума, в особенности коллекции насекомых и минералов, в отличном порядке относительно их классификации и научного определения» /79, 104/.

    В конце октября 1852 года была предложена схема открытия нового отдела – хозяйственный или сельскохозяйственного производства, с планом проведения ее в жизнь.

Экспонаты  по отраслям сельскохозяйственного производства должны были состоять из следующих разделов:

1. I. Орудия и машины, служащие для расчистки полей, то есть расчистки лесов и каменистых мест, осушки сырых и мокрых мест, укрепления сыпучих песков и прочих.
2. II. Пахотные орудия:

    А. Плуги: а) тяжелые, в) ломовые, с) легкие. В. Сохи: а) для ровных мест, в) лесных новин, с) каменистых почв. С. Косули. Д. Бороны: а) легкие, в) тяжелые, с) для лесных новин, д) для неровных мест. Е. Экстирпаторы, распашники, рала. G. Катки и волокуши.

III. Орудия, употребляемые для удобрений полей: вилы, навозные телеги, бочки, ямы и прочие.

1. IV. Сеялки и запашники.
2. V. Орудия, употребляемые в полеводстве во время роста растений, то есть для содействия лучшему росту.
3. VI. Орудия, относящиеся к уборке полевых произведений: жатвенные орудия и машины; орудия, относящиеся к молотьбе и очищению полевых произведений (молотильни, веялки, риги и прочие).

VII. Орудия, относящиеся к сохранению полевых производственных культур.

VIII. Орудия и снаряды, относящиеся к луговодству.

1. IX. Орудия и снаряды, относящиеся к огородничеству.
2. X. Орудия и снаряды, относящиеся к садоводству.
3. XI. Орудия и снаряды, относящиеся к лесоводству.

XII. Орудия и снаряды, относящиеся к скотоводству: мойки, шестомеры, принадлежащие к обращению с молочными скотами.

XIII. Ветеринарное искусство.

XIV. Орудия, относящиеся к домоводству – к перевозке, упряжи, тележная домашняя утварь.

1. XV. Технология – пивоварение, винокурение, сыроварение, прядение, ткачество, маслобойное производство, выделка кирпичей, обжигание извести и прочее.

XVI. Постройки.

XVII. Рыбная ловля и рыболовство, пчеловодство, охота и истребление вредных животных и хищников /88, с.25-26 /.

Предлагалось произвести покупку и доставку указанных экспонатов, разместить их по новой системе, а недостающие комплектовать, применяясь к потребностям и особенностям нового отдела.

Имелся план составления описательного каталога. Предлагалось в каталоге приводить следующие данные о каждой модели:

а) номер модели; б) подробное название модели на языках: русском, немецком, французском; в)  имя изобретателя; г) цену модели; д) применение самого снаряда, с коего снята модель, с объяснением, где она может быть пригодна к применению, и с указанием по мере возможности выгоды местного их употребления, равным образом если было описание снаряда, то в каком именно из русских журналов. 

Кроме того, предусматривалось дать в каталоге алфавитный указатель деталей для более быстрого и легкого отыскивания их в каталоге /88, с.27/.

Этот проект был реализован только через два года: 13 июня 1855 года. Смотрителями этого отдела или модель-камеры были, как правило, мастера- механики.

Минералогический отдел.

Естественноисторические коллекции подвергались тщательному исследованию и систематизировались в соответствии с уровнем научных знаний и специальными целями того времени. Так, в 1868 году минералогическая коллекция, насчитывающая 525 штуфов, подверглась тщательной систематизации. В 1875 году минералогический кабинет был снова разобран, приведен в систему и описан членом музея А.Д.Озерским, который  стремился придать ей естественнонаучный вид.

В первое отделение были отнесены минералы, замечательные в агрономическом отношении. Второе отделение составили строительные материалы с делением в свою очередь на материалы для возведения фундаментов, стен, мостов и памятников, материалы для покрытия крыш, материалы для мощения улиц. Третье отделение состояло из материалов гончарного, фаянсового, фарфорового и стеклоделательного производства. 

 

Ботанический отдел.

Значительное внимание уделялось также заботе по систематизации ботанических коллекций с целью получения возможности наиболее эффективного их использования.

В 1846 году руководство музея запрашивало специалиста-ботаника члена-корреспондента Д.Богуслова, помогавшего ранее в систематизации гербария музея: «… нельзя ли из разных гербариев составить один полный, а из дублетов растений особые травники по разным частям промышленности, например, травник всех хлебных растений, особый прядильных, особый масляных, особый красильных и прочих, дабы иметь всегда под рукой такие собрания»/ 89, с.484 /.

В свою очередь Д.Богуслов, который только что закончил составление каталогов коллекций семян, гербариев, дендрологического и помологического собраний доносил, что он для указанных выше целей оставил «самый многочисленный породами гербарий Нартова и несколько малых тюков, как-то: три тюка растений, собранных на оренбургских заводах, тюк трав кормовых, тюк злаков от профессора Шаховского; к тому должно присоединить и безымянный травник, состоящий с лишком из тридцати тюков малого формата, в котором находится 93 вида разных растений… Травник безымянный уложен по системе Линнея, травник Нартова – по алфавитному порядку, а прочие без всякой системы» /89, 28-29/.

Зоологический отдел.

Был поставлен вопрос и о создании зоологического отдела, открытие которого мотивировалось необходимостью практических целей, связанных в первую очередь сельскохозяйственным просвещением.

В 1850 году академик Эйхвальд по этому поводу писал: «Энтомологические, орнитологические и другие  собрания естественной истории, заключающие в себе животных вредных или полезных в общем быту, должны быть без всякого сомнения главным предметом общества, и каждый образованный хозяин должен в свое время познакомиться с млекопитающими животными, птицами и насекомыми, вредными хлебными растениями, равно как ученый лесничий должен знать жестокрылые насекомые и бабочки, вредные лесам.

Некоторые насекомые так вредны, что от них, как от опустошений саранчи, зависит иногда участь целых губерний южной России; посему весьма важно отыскать средство для предупреждения подобных опустошений, и мы имели бы в этом отношении весьма хорошее средство в птице розовом дрозде (Pastor roseus), питающемся предпочтительно саранчою и другими насекомыми, которого, по моему мнению, легко бы было разводить для употребления ее, как домашнюю птицу, во всех губерниях, включая Оренбургскую, где обыкновенно встречается саранча. Весьма полезны также шелковый червь, пчела, муравей, или вредны: скорпион, тарантул, селепуга и другие, с которыми, как и с ядовитыми змеями, каждый земледелец должен в свое время познакомиться» / 88, 26/.

Академик Эйхвальд предлагал составить отечественное собрание «всех этих животных, не только из классов млекопитающих, птиц, земноводных и рыб, но и из классов насекомых, раков, пауков, раковин и червей и таким образом основался бы при каждом музее любопытный для образованной публики и полезный на будущее время обществу, может быть, при чтении экономической натуральной истории» / 90, с.32/.

В связи с этим высказывались также дополнительные соображения о необходимости составления такой коллекции вредных насекомых, в которой находила бы место не только бабочка, но также ее личинка, куколка и яички «на тот конец, чтобы лесничий, увидав в лесу яичко, личинку и куколку какого-нибудь насекомого, появившуюся в значительном количестве, тотчас мог знать: какое из сего  происходит насекомое, дабы благовременным принятием собственных мер он столь содействовал к сохранению леса в целости, так и к сокращению нужных при истреблении насекомых трудов и издержек» / 90, с.40/.

В дальнейшем было решено включить в эту коллекцию, кроме вредных насекомых во всех ступенях превращения, то есть яичек, личинок и куколок, также и образцы поврежденных этими насекомыми деревьев. Обосновывалось это необходимостью ознакомить с ними общественность и обывателей «дабы они, даже не видав самого насекомого, по одному только его повреждению тотчас могли знать, от какого именно насекомого произошел вред или истребление» / 90, с.42/.

Исторический отдел.

Большое значение уделялось составлению исторических коллекций. В историческом отделе Оренбургского музея были представлены предметы, начиная с древнейших времен по XIX век включительно. Небольшой раздел первобытной древности, включавший несколько десятков каменных орудий, изделий из кости и глины, сменялся двумя разделами, относящимися к эпохе раннего и позднего феодализма. Богатством и обилием отличался раздел, воспроизводивший казачий быт XVI-XVII веков. В нем были собраны предметы гражданского и церковного быта, образцы казацкого вооружения и т.д. раздел новейшей истории был представлен в основном изобразительным и картографическим материалом.

Значительных успехов достигла одна из важнейших отраслей исторической науки – археология. Если в XVIII – начале XIX веков раскопки носили чаще всего случайный характер, то в середине XIX века появляется стремление к изучению древностей. В южных губерниях России, граничащих с национальными окраинами, включая Оренбургской, начинаются массовые раскопки могильников и курганов, обогатившие историческую науку подлинными памятниками далекого прошлого. Так, в научный оборот наряду с письменными источниками впервые вошла большая группа вещевого материала, характеризующая историю не только России, но и дореволюционного Казахстана, и в первую очередь, его западных регионов.

Успехи, достигнутые в области археологии, способствовали появлению археологических коллекций. Рекомендовалось группировать археологические памятники по районам их нахождения, а поэтому и хронологические грани должны были соответствовать конкретным историческим периодам и эпохам. Внутри выделенных районов считалось необходимым классифицировать такие памятники, исходя из требований науки и достижений того времени, по эпохам, характеризующимся по основному материалу орудий труда. Предлагалось, чтобы в музее могли найти место только те памятники, происхождение которых было достоверно, то есть о которых точно знали, где они найдены.

В то же время, нельзя не сказать о том, какой непоправимый вред науке нанесли беспорядочные раскопки различных искателей богатств древности, как из числа полуофициальных, так и частных лиц. «..Добытые при такой спешке интересные вещи, — пишет А.В.Арциховский, — не будучи разделены даже по погребениям, остались почти бесполезными для науки. Предметы ряда веков, от VII до XIV, оказались безнадежно перемешаны в одной музейной груде. Здесь проявились типичные признаки дворянского коллекционерства: стремление к собиранию красивых вещей и пренебрежение рядовыми материалами, которые в силу своей массовости наиболее ценны для науки» /91, с.8/.

В Оренбургский музей поступали и нумизматические коллекции. К наиболее крупным нумизматическим собраниям этого периода следует отнести коллекцию русских и иностранных монет и медалей. Они пополнялись музеем как за счет покупок, так и дарений, пожертвований от частных лиц. В состав коллекции входили также монеты Золотой Орды и последующих государственных образований на территории Казахстана и сопредельных стран.

От видного ориенталиста, академика Х.Д.Френа была получена старинная серебряная монета и ее описание. В целом, в музей поступило  в виде различных предметов пожертвования от 36 лиц /23, с.235-236/.

 К нумизматическим коллекциям тесно примыкают также собрания различных печатей и гербов, которыми специально занимаются такие вспомогательные исторические дисциплины, как сфрагистика и геральдика. Так, например, Оренбургский музей располагал оригинальными и подлинными печатями правителей не только народов Поволжья (татар, башкир), но и казахов Младшего жуза. Вместе с тем музей собирал слепки с печатей, отсутствовавших в их коллекциях и хранившихся в русских и иностранных архивах, а также рисунки и фотографии с них /79, с.112/.

Историко-бытовые коллекции. Развитие археологии, впервые поднявшей на должную высоту вещественный памятник как исторический источник, наряду с письменным документом, способствовал появлению интереса к вещевому, и в частности, бытовому материалу вообще.

Идеалистическое противопоставление «материального» и «духовного» быта, формальное разделение быта на «домашний», «государственный», «сословный», «церковный» — черты, типичные для того времени,  не могли не сказаться на решении специально музейных вопросов.

 Так возникли комплексные историко-бытовые коллекции, целью которых было стремление воссоздать старинный народный быт во всех его деталях. Необходимо при этом отметить, что коллекционера в ряде случаев интересовал не уникальный, а рядовой материал, встречавшийся в быту средних слоев населения. Важнейшими из них были следующие: экспонаты гражданского быта XVII, XVIII и первой четверти  XIX века, широко представленный мебелью, одеждой, посудой, зеркалами и прочей домашней утварью того времени. Сюда же можно отнести многочисленные предметы церковного быта – иконы XV-XVIII веков, кресты, кадила, братины; художественные изделия прикладного искусства из резной кости, серебра, разнообразные украшения, бытовавшие в России в XVII-XVIII веках и т.п.

Оренбургский музей располагал также пергаментной копией Грамоты императрицы Екатерины II от 1770 года Нуралы хану, утверждавшей его в «ханское достоинство», документы о продаже казахских детей в рабство, которая вполне «законно» практиковалась на территории Казахстана и многое другое /92, с.24 /.

Кроме перечисленного музей располагал коллекцией старинного русского оружия (кольчуги, боевые топоры, бердыши XVII века, кирасы, пистолеты, кинжалы более позднего времени), русской керамики XVIII-XIX веков, собрание русских  картин, выполненных в разной технике (масло, карандаш, акварель, гравюра), где были изображены виды русских городов, бытовые сцены из русской и инородческой жизни. Сюда же входило собрание портретов русских государственных, общественных и культурных деятелей  XVIII-XIX веков. В коллекции музея имелись полотна таких известных мастеров русской живописи, как В.Л.Боровиковский, А.Г.Венецианов, О.А.Кипренский. В.А.Тропинин, И.Н.Крамской, И.К.Айвазовский, В.В.Верещагин. И.Е.Репин, И.И.Шишкин и др.

Собрания местных исследователей, положенные в основу исследуемого музея, являлись пожертвованиями небольших коллекций и отдельных предметов от широких слоев населения. Приток пожертвований во вновь созданном Оренбургском музее свидетельствовал о том, насколько назрела на местах потребность в учреждениях, изучавших край, каким и являлся изучаемый нами музей.

Помимо пожертвований, фонды Оренбургского музея в рассматриваемый период пополнялись также путем покупок коллекций или отдельных предметов из собраний частных лиц на средства самого музея.. Такие коллекции приобретались также  в антикварных магазинах, в аукционных распродажах,  или преподносились в дар музею меценатами или посетителями. В связи с этим необходимо отметить, что на рубеже XIX — начала XX столетия многие коллекционеры предпочитали продавать свои собрания в общественные хранилища, даже если продажа и приносила им порой материальный убыток.   Все это не могло не служить прекрасным иллюстративным материалом для изучения различных сторон жизни русского и, частично инородческого населения как Оренбургской, так и других губерний Российской империи.

Однако исследуемый нами Оренбургский музей не был простым хранилищем собранных до его возникновения материалов о крае. Объединив коллекции отдельных исследователей и сплотив вокруг себя актив из местной общественности, музей становился действующей силой в отношении изучения Оренбургского края и прилегающего к ней Казахстана.

Рассматриваемый отдел музея располагал также коллекцией ценных раритетов — грамот и документов, относящихся главным образом к XVIII- началу  XIX века. Наконец, имелась довольно значительная библиотека, богатая книгами по истории, богословию, естествознанию, медицине, экономике, статистике, искусству и т.д. Газеты, журналы, разнообразный справочный материал дополняли книжное собрание. Библиотека располагала также старопечатными книгами и рукописями по истории русского народа, относящихся к XVII-XIX векам.

Огромное значение в деле развития рассматриваемого нами музея, равно как и других, расположенных на территории Российской империи имели крупнейшие всероссийские выставки 60 – 70-х годов XIX века. Этнографическая выставка 1867 года выявила глубокий интерес к памятникам народов многонациональной России, что отмечал, в частности, в речи на открытии выставки профессор Московского университета П.Е.Щуровский. Организация выставки привлекла внимание крупнейших научных учреждений, в которых работали выдающиеся научные силы: Академии наук, Московского, Петербургского, Харьковского, Казанского, Дерптского университетов, Русского императорского географического общества, археологических обществ, Общества любителей древнерусского искусства и многих других. Выставка имела успех у многочисленных посетителей, и работа ее широко отмечалась периодической печатью. В обществе повысился интерес к истории многонациональной России /93, с.35/.

Опыт этнографической выставки определил в известной мере идею организации другой большой выставки – Политехнической 1872 года, приуроченной к 200-летию со дня рождения Петра I.

Как отмечалось в книге Н.Ситковского, изданной в 1872 году, «мысль устройства Политехнической выставки возникла в 1868 году, вскоре после окончания блистательно прошедшей выставки этнографической» /94, с.1-2/.

Программные статьи, делавшие попытку выяснить «смысл и значение музея», появились в печати в начале 1873 года. Автором их был видный историк, профессор Петербургского университета К.Н.Бестужев-Рюмин. Нам не известно, выполнял ли он чье-либо поручение или выступал по собственной инициативе. В первой из этих статей он писал: «Очень невелико число тех научных и практических положений, в истине которых убедится каждый мыслящий и образованный человек  нашего века и с которыми в основе никто не спорит. К числу таких положений, обратившихся в несомненные аксиомы, принадлежит убеждение в пользе наглядности вообще и выставок и музеев в частности» /95, с.387/. Приняв за аксиому безусловную полезность музеев, автор доказывал их огромное значение как для развития науки, так и для повышения образования и культуры народа. «Сюда, — писал он, — скопляются со всех сторон предметы редкие, малоизвестные и таким образом становятся общим достоянием, изучаются и вносят богатый вклад в науку и жизнь общественную». Хотя в стране растет общее число музеев, но остро ощущается потребность в создании национального музея, ибо «музей – одно из самых могущественных средств к достижению народного самосознания – высшей цели исторической науки» /95, 388/. Музей должен «популяризовать знания, но при настоящем состоянии нашей науки одною популяризацией знания не может и не должен ограничиться музей. Ему предстоит задача: вести науку вперед» /95, с.389/.

Переходя к вопросу о «составе музея», автор рекомендовал широко показывать археологический материал в подлинниках, а также зарисовки погребений, карты курганов. «Желательно, — отмечал он, — было бы при вещах видеть, для сравнения, сходные с ними по работе вещи из других стран»/ 95, с.389/.

К.Н.Бестужев-Рюмин считал необходимым «точно определить, какому плану должен следовать музей, чтобы рассортировать свой многообразный материал» / 95, с.390/.

Один из корреспондентов газеты «Оренбургский листок» по поводу данного музея писал: «Местные музеи не должны быть лишь хранителями различных коллекций, их нужно сделать живыми и деятельными учреждениями, в которых население принимает самое живое участие. Пусть сюда приносят все, имеющее какое-либо образовательное значение. Здесь найдут себе место предметы, характеризующие историю местного края, его население и занятие жителей, а также залегающие в земле металлы и минералы. Такой музей будет лучшей школой для изучения местного края и приучит население сознательно относиться ко всему окружающему» /96/.

В каталоге Оренбургского музея описания археологических и исторических памятников сопровождались документально подтвержденными сведениями о происхождении и назначении вещи, кем и когда она была передана сюда и т.д. При описании гербария указывалось место произрастания и время цветения растений. В описаниях коллекций, характеризующих рыбные промыслы, указывалось назначение и способ употребления предмета, место его применения и т.д. Каждому разделу каталога предпосылались справки, дающие общую характеристику растительности, животного мира, геологического и почвенного строения, сельского хозяйства, этнографического состава населения губернии.

Описания отдельных предметов и коллекций помещались также в отчетах о деятельности данного музея.

Имеющиеся в нашем распоряжении источники – каталоги, путеводители и т.д. – позволяют судить о составе и развитии их фондов. Наличие перечисленных нами ранее отделов свидетельствовало о стремлении Оренбургского музея отразить все стороны жизни края, но отнюдь не означало, что все эти отделы были укомплектованы систематически подобранными коллекциями.

 Процесс фондообразования протекал стихийно. Рост коллекций в свою очередь зависел от причин как объективного характера – природные, исторические и экономические особенности жизни края, научные и практические потребности, возникавшие в тот или иной период в связи с развитием экономики, науки и культуры в стране, так и субъективного – специализация или смена лиц, работавших в музеях, наличие или отсутствие средств на комплектование коллекций и т.д.

Задачи научного описания музейных предметов не могли полноценно решаться первичной регистрацией в единой инвентарной книге, поэтому развернулась работа по классификации памятников, распределению их по отделам, выработке систем описей и каталогов и составлению карточных каталогов на различные музейные собрания. Поиски наилучших форм обработки коллекции сочетались с практической работой по научному описанию.

Вся эта большая работа по систематизации и научному описанию материала не могла, однако, удовлетворить требованиям, вызванным быстрым ростом основного фонда, тем более, что и начата она была не с первых лет существования музея. Поэтому значительная часть музейного собрания оставалась неописанной и даже не разобранной в дореволюционный период.

Основной контингент посетителей исследуемого музея составляли учащиеся низших и средних учебных заведений и представители всех классов взрослого городского населения с преобладанием интеллигенции и народных масс – ремесленников, мастеровых, рабочих, крестьянства из окрестных сел и деревень.

Посещаемость местного музея зависела от численности городского населения, от состояния музея в тот или иной период, от степени доступности его экспозиций, от проводимой с посетителями работы, от платы за вход и т.д.

         Так, Оренбургский музей в 1887 году посетило 12000 человек. Наибольший процент посетителей падал на крестьян и коренных жителей края / 97/. 

Отношение государства к рассматриваемому музею выражалось в регистрации, наблюдении, иногда в частичном его финансировании. Учреждения, которому было бы вверено конкретное руководство музеем, не существовало. В тех случаях, когда поднимались вопросы финансирования, утверждения устава и т.д., они решались в различных ведомствах – в министерстве народного просвещения, в министерстве внутренних дел, в министерстве земледелия и государственных имуществ или в местных учреждениях.

Слабая обеспеченность изучаемого нами музея необходимыми средствами, зависимость от случайных обстоятельств, таких, как взаимоотношения музеев с местной администрацией, смена лиц, работавших в музее и т.д., приводили к неравномерности  его развития и он нередко испытывал спады и подъемы в своей работе.

Материальную сторону существования музея, непосильную для ученых обществ и просветительных учреждений, должны были принять на себя городское и земское самоуправления.

Подчиненность Оренбургского музея городскому самоуправлению носила в большинство случаев формальный характер и выражалась в основном в небольших и часто нерегулярных материальных пособиях. Так, музей за десять лет – с 1867 по 1887 год получил от думы пособие в сумме 20 300 рублей, из них только 9050 рублей были получены от городской думы, от губернского и некоторых уездных земств, остальную сумму составили частные пожертвования, плата за публичные лекции, литературные вечера и т.д. / 98/. 

Таким образом, для того чтобы привить населению интерес к музею, к «обычным» предметам, характерным для Оренбургского края, требовалась известная работа, которая осуществлялась данным музеем в форме устных объяснений материала, выставляемого для обозрения.

Необходимость устных объяснений коллекций возникала хотя бы в силу того, что большая часть посетителей была неграмотна и не могла читать надписи под экспонатами. Интерес к невиданным прежде предметам, который во все времена существования Оренбургского музея привлекал к нему внимание как русского, так и коренного казахского населения, представленного выходцами из основных родоплеменных групп Младшего жуза – Байулы, Жетыру и Алимулы, использовался сотрудниками музея для пропаганды научных знаний. Проводимые более или менее регулярно объяснения экспозиций вызывали ответную реакцию посетителей, выражавшуюся в увеличении посещаемости и, главное, в притоке «даров» от населения. Так, Оренбургская городская дума в 1889 году ассигновала 600 рублей на устройство объяснений коллекций исследуемого нами музея. Эти объяснения, организуемые по воскресеньям, «принесли большие плоды тем, что публика стала живо интересоваться коллекциями музея. У некоторых из постоянных посетителей этих объяснений интерес пошел дальше; они по мере своих сил стараются оказать содействие музею своими приношениями – животных, костей, растений и т.д.» /99/. 

Необходимость устных объяснений была очевидной. Однако этот вид работы, помимо трудностей материального порядка – отсутствия средств и специальных сотрудников, наталкивался на обычное по отношению к просветительной работе противодействие со стороны со стороны царской администрации. Пример Оренбургского музея, получавшего от городской думы пособие для развития образовательной работы, был единичным.

Естественно, музей испытывал и тяжелые времена, особенно это относится к 1881 году, когда происходила реорганизация военного ведомства. Судьба музея оказалась плачевной, пришлось переезжать из одного помещения в другое, в ходе которого затерялись некоторые ценные экспонаты. После ликвидации Оренбургского генерал-губернаторства в 1881 году произошел значительный отлив научных сил из Оренбурга, наступило некоторое запустение города и замедление местной жизни /79, с.236/.

Однако переломным временем в истории Оренбургских научных обществ и учреждений явился период конца XIX- начала XX века. В 1887 году была учреждена Оренбургская Ученая архивная комиссия. После этого значительно оживилась деятельность Оренбургского отдела Русского Географического общества. Усилиями ученых и энтузиастов вновь оживилась деятельность Оренбургского музея.

Оренбургская Ученая архивная комиссия обратилась к общественности края с призывом восстановить музей, собирать экспонаты для него. Этот призыв имел значение, музей был восстановлен и приведен в надлежащее состояние /100, с.58/. 

Одной из форм популяризации работы исследуемого музея являлась организация выставок. Еще в 1880 — 1890-х годах музей содействовал их организации, предоставляя для этого свое помещение. Были открыты археологическая выставка к VIII археологическому съезду (1889 год), среднеазиатская (1891 год), археологическая  и географическая (1892 год). В 1909 году музей постановил «отмечать юбилеи достопамятных событий и лиц особыми выставками соответствующих предметов и коллекций» /101, с.15-17/.

Одним из видов просветительной деятельности Оренбургского музея являлись народные чтения и публичные лекции.

К чтению лекций привлекались специалисты из местной интеллигенции. Поэтому лекционную работу вели главным образом ученые и просветительные общества, сплачивавшие вокруг себя местную общественность.

Тематика чтений и лекций носила преимущественно краеведческий характер. Лекции нередко сопровождались демонстрацией музейного материала. В тех случаях, однако, когда Оренбургский музей, являвшийся единственным просветительным учреждением в крае, читались лекции и общеобразовательного плана. Рассматриваемый нами музей собирал и хранил коллекции ярко выраженного краеведческого характера, но ставил перед собой задачу содействовать распространению знаний среди населения путем ознакомления его «как с работами по изучению коллекций, так и с выводами соответствующих им наук вообще» /101, с.18/.

В Оренбургском музее, например, на сообщениях и докладах, касавшихся изучения края, присутствовали специалисты, интересующиеся той или иной тематикой: врачи, земские служащие, чиновники, учителя. Научно-популярные беседы и рефераты по различным отраслям знаний привлекали главным образом «молодую интеллигенцию, занятую самообразованием, учащихся». Воскресные научно-популярные беседы, такие, как цикл лекций о скотоводстве, посещали скотопромышленники, мелкие торговцы, служащие казенных и частных учреждений, крестьяне, приезжавшие для этого в Оренбург за  10 – 20 верст из сел /102/.

Вообще же лекционная работа была именно тем видом деятельности, в котором наиболее ярко выражалась связь музея с общественно-политической жизнью Оренбургского края.

В годы реакции общественная деятельность Оренбургского музея, равно как и других музеев Российской империи, была подавлена. Публичные заседания и лекции запрещались. В рассматриваемом нами музее, например, были запрещены не только публичные собрания, но и еженедельные административные заседания музейного совета. Так, 9 января 1906 года на заседании совета Оренбургского музея «явился пристав и предъявил объявление, из которого усматривается, что заседание совета на основании обязательных постановлений, изданных согласно положения чрезвычайной охраны, без разрешения генерал-губернатора впредь не будут допускаемы» /102/.

В сентябре 1906 года заседания совета и публичные лекции возобновились, однако под строгой цензурой местных властей.

Что касается созыва Всероссийского съезда деятелей музеев, то впервые мысль о нем была высказана в 1911 году на XV археологическом съезде в Новгороде. В 1912 году было получено разрешение министерства народного просвещения на созыв предварительного съезда деятелей музеев, который состоялся в декабре 1912 года.

Предварительным съездом, на котором присутствовало 106 человек, в том числе и из Оренбургского музея, работало 5 комиссий – центральных правительственных, церковных, провинциальных и военных музеев, архивов и библиотек, были разработаны целевые установки Всероссийского съезда деятелей музеев, составлен перечень вопросов и пожеланий, намеченных к обсуждению и разрешению на съезде.

Всероссийский съезд должен был «всесторонне обсудить и выяснить действительные нужды и интересы музеев и архивов и изыскать способы к возможному при разноведомственности их объединению на общую их пользу».

К участию в съезде привлекались представители «возможно всех археологических, военных, исторических, церковных, художественных и этнографических музеев Российской империи как правительственных и общественных, так и частных, а также представителей архивов, библиотек и других научных обществ и учреждений, преследующих одинаковые цели с упомянутыми музеями по собиранию, регистрации и хранению памятников исторического и археологического значения» /103, с.174/.

Несмотря на ограничение круга деятельности предполагаемого съезда музеями исторического профиля, его программа включала вопросы, которые не могли не затрагивать интересов музеев, существовавших на местах.

Так, на съезде предполагалось обсудить и разработать следующие вопросы: значение музеев (только научное или воспитательное); разграничение задач центральных и местных музеев; установление источников содержания местных музеев всех категорий при самом их возникновении; государственное попечение о музеях, признанных имеющими научное, общественное или государственное значение; условия, которым должны удовлетворять помещения и обстановка для провинциальных музеев и т.д. Открытие съезда намечено было на январь 1915 года, однако в связи с началом первой мировой войны съезд был отложен «до более благоприятного времени» /103, с.174/.

Таким образом, все, что предполагалось сделать до революции в области упорядочения музейного дела, осталось в плане пожеланий.

 

2.2. Советский этап в деятельности Оренбургского музея

 

Общеизвестно, что историческая обстановка в первые годы советской власти в Казахстане была весьма напряженной и работа по переустройству общества проходила в сложных условиях. Борьба между новым и старым строем привела к гражданской войне. Вслед за ней в Казахстане разразился массовый голод, произошла гибель более десяти миллионов голов скота, повлекшие переселению огромной массы людей из одних регионов в другие /104, с.44-45/.

Естественно, такая сложная обстановка не благоприятствовала развитию науки, культуры и, тем более, музейного дела. Под видом борьбы со старым, отжившим разрушались мечети, мектебы, народные дома, музеи, т.е. ранее созданные в незначительном количестве культурно-просветительные учреждения.

В своей перестроечной работе культурной деятельности новые органы республики руководствовалась декретами, постановлениями, решениями центральных властей. Музейное строительство  началось с распоряжения народного комиссара просвещения А.В.Луначарского от 12 ноября 1917 года «Об объявлении Зимнего дворца государственным музеем и об охране его художественных ценностей»/105, с.19/.

В 1918 году были созданы организационные основы охраны памятников, были приняты первые законодательные акты. К ним мы относим Декрет Совета Народного Комиссариата «Об охране научных ценностей (музеев, коллекций, лабораторий и сооружений и пр.)» от 5 декабря, «О регистрации, приеме на учет, охране памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» от 5 октября 1918 г./106, с.146/. 

Этими декретами забота о сохранении исторических и культурных ценностей была возложена на Народный комиссариат просвещения. В свою очередь, подразделения указанного комиссариата произвели огромную работу в области музейного строительства, охраны исторических, научных и культурных ценностей.

Ряд последовательных циклов законодательства по охране памятников, заложивших основу государственной системы охраны памятников, завершился декретами Совета Народных Комиссаров от 8 марта 1923 года «Об учете, регистрации предметов старины и искусства» и от 7 января 1924 года «Об учете и охране памятников искусства и старины». В деле дальнейшего совершенствования музейной работы в стране важное значение имело постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 20 августа 1928 года «О музейном строительстве» /106, с.187, 189, 224/.

Одним из заметных добровольных общественных организаций, возникших в республике после Октябрьского переворота, было Общество изучения Киргизского края (в 1925 году преобразовано а Общество изучения Казахстана), выделившееся в самостоятельное подразделение из состава научного отдела Казнаркомпроса.

В помещении музея Оренбургского края 15 октября 1920 года состоялось учредительное собрание Общества, в котором участвовало 38 членов-учредителей. Учредительное собрание приняло Устав и избрало правление Общества. Его председателем был избран А.П.Чулошников. Общество изучения Казахстана официально было зарегистрировано 1 ноября 1920 г./36, с.290/.

Общество, являясь приемником Оренбургской ученой архивной комис-сии и Оренбургского отдела Русского Географического общества, а также Историко-статистического отдела штаба Казвоенкомата, развернуло свою деятельность как научное учреждение, занимающееся всесторонним изучением республики в историко-археологическом, естественно-географическом, этнографическом, экономическом и других отношениях.

Рассматриваемое нами Общество, работая в Оренбурге в чрезвычайно трудных условиях хозяйственной разрухи, сумело издать десять выпусков своих трудов, создало богатую по тем временам библиотеку (до 40 тыс томов), добилось значительного оживления работы Оренбургского музея  /107, с.431/.

Оживлению музейного дела в Казахстане помогла и рекомендация совещания Наркомов просвещения союзных и автономных республик. Так, например, предусматривались следующие меры в данной области:

«1. Организация в союзных республиках специальных центральных и местных органов по управлению музеями и охране памятников искусства и старины, входящих в состав Главнауки.

2. Согласование работы по учету памятников по искусству, старины и народного быта, имеющих музейное значение на основе единого обязательного для всего Союза метода регистрации.
3. Согласование между собой союзных республик соответствующих законоположений по музейному строительству.
4. Установление путем организации периодических общесоюзных музейных съездов и совещаний по охране памятников искусства, старины, народного быта.
5. В целях планового обмена музейных коллекций между музеями всего Союза установить связь музейных фондов между собой» /108, с.138/.

Организующим центром музейного строительства в республике было Главное управление музеев (Главмузей), входивший в состав Академического центра Наркомпроса. На Главмузей возлагались следующие функции:

• организация и направление деятельности всех как существующих, так и вновь возникающих в республике музеев;
• организация музейных фондов;
• проведение археологических раскопок;
• организация выставок, лекций, экскурсий, изданий.

В структуре Главмузея работало три секции (подотдела): музейная, учета и охраны памятников, просветительная или научно-методическая. В свою очередь Главмузею, как центральному органу, подчинялись соответствующие структуры на местах – губернские музеи, которые выплняли аналогичные функции /16, с.88/.

Музейную сеть республики в начальные годы советской власти прежнему возглавлял Центральный Краевой музей, действовавший в Оренбурге. Успеш-ная деятельность музея была прервана гражданской войной. Однако истин-ные ценители музейного дела не дали погибнуть музею, обретшему известную популярность в Оренбургском крае. Об этом свидетельствует такой факт: 13 сентября 1919 года в объединенном заседании государственных и общественных организаций Оренбурга было принято постановление, касающееся улучшения судьбы музея, в частности, было решено предоставить музею новое помещение в бывшем офицерском собрании /109, с.6/.

В более просторном помещении Оренбургский музей стал быстро пополняться новыми экспонатами, поступавшими от многих учреждений и частных лиц. Заведующим был назначен Л.Л.Курашкевич, который управлял музеем в течение трех лет. Потом его преемником стал Н.А.Филиппович – человек организованный, относящийся с чувством ответственности к пору-ченному делу. Он много труда вложил в приведение  в порядок музейной коллекции, провел каталогизацию экспонатов /109, с.9/.

Основной работой музея в период с 1918 по 1921 год было освоение значительного количества ценностей, музейных коллекций, которые были переданы ему в связи с декретом об охране исторических памятников из созданного в первые годы революции государственного фонда, куда собирались предметы искусства из национализированных поместий и особняков.

Исследуемый  музей и в послереволюционный период использовался практически в нескольких планах. Он должен был по-прежнему служить:

1. Опорной базой для участников научных экспедиций, отдельных ученых, краеведов.
2. Справочным пунктом для промышленников, сельских хозяев, инженерно-технических работников, агрономов и других специалистов.
3. Образовательным учреждением, дающим разнообразные знания о крае для широких масс местного населения.

Эти задачи музея определяли и основные направления его деятельности, которые заключались, во-первых, в накоплении и научной обработке материалов, всесторонне отражавших край, и, во-вторых, в использовании этих материалов для пропаганды научных знаний среди населения путем создания экспозиций, организации их объяснений, устройства народных чтений и лекций на краеведческую тематику.

Фонды Оренбургского музея складывались в этот период, как и в последующий из следующих источников: сборов научного материала учреждениями, занимавшимися изучением края; материалов, собранных местными любителями-краеведами, поступавших в музей в виде даров или, как в то время называли, «пожертвований»; коллекций, скапливавшихся в различных учреждениях новой власти, и, наконец, сборов, полученных в результате научной работы, проводимой самим музеем.

Одним из интересных этнографических экспонатов музея была казахская юрта с богатым внешним покрытием и таким же внутренним убранством. В ней соблюдалось традиционное расположение предметов обихода: правая сторона, от двери, женская. Здесь располагались предметы домашнего обихода, посуда в специальных сумках (аяк-кап, коржын), коробы для продуктов (кебеже), сосуды из кожи (торсык). Левая сторона являлась мужской и здесь находились седло со сбруей (ер-турман), оружие, снаряжение охотника. Самым почетным местом в рассматриваемой юрте был төр, напротив двери. Здесь размещали гостей и поэтому всегда украшали дорогими коврами из традиционного войлока: текемет, сырмак, коврами – тускииз. В целом убранство юрты состояло из различных деревянных, кожаных предметов, изделий из войлока, циновок и ковров /16, с.53 /.

В собрании Оренбургского музея были и традиционные предметы труда, средства передвижения, домашняя утварь, одежда: несколько комплектов мужского и женского костюма – халаты (шапаны), платья, головные уборы (бөрік, тымақ), редко встречающиеся виды башлыка (жалгабай, далбай), женские шапочки, коллекции кимешеков, женские серебряные нагрудные украшения, браслеты с кольцами, серьги, украшения на косы и др.

Особый интерес представляли коллекции предметов прикладного искусства и ремесла, вышивки, изделия из дерева, отделанные драгоценными камнями и инкрустированные костью /16, с.54/.

Сбором самого музея пополнялись главным образом естественноисторические и археологические отделы. Археологические раскопки, составление и систематизация новых гербариев, зоологических, энтомологических, минералогических, геологических и других коллекций осуществлялись трудом сотрудников музея и краеведов без больших денежных затрат. В то время как приобретение этнографических материалов, экспонатов для промышленных или сельскохозяйственных отделов требовало средств, как государственных, так и за счет пожертвований.

Собранные предметы подвергались систематизации, научному определению и описанию. Внутри отделов коллекции и отдельные предметы группировались по различным научным системам, по назначению предметов, по территориальному признаку и т.д.

В 1922 году Оренбургский музей имел следующие отделы:

• археологический;
• нумизматический;
• палеонтологический;
• военно-бытовой;
• местно-бытовой;
• изящных искусств и старинных русских древностей;
• естественно-исторический /16, с.89/.

В 1925 году Н.А.Филипповича на посту заведующего этим музеем сменил А.П.Захаров. Последний проработал два года. Наконец, в 1927 году музей возглавил уроженец республики, крупный знаток музейного дела А.С.Махонин. Он много внимания уделял совершенствованию структуры музея, был автором докладной записки «О принципах построения организационного плана Центрального Краевого музея КССР».

Вскоре экспонаты музея были разгруппированы по трем отделам: естест-венно-географическом, общественно-экономическом, историко-культурном  с подотделом этнографии. Указанную организационную структуру А.С.Махонин обосновал тем, что «строительство музейной работы должно пойти по линии наиболее четкой организации его структуры, а именно по принципам краеведческого музея». Однако в этот тяжелый для республики период музей в силу объективных обстоятельств не мог полностью выполнять свои функции, так как не было нормальных условий для работы. «Музей свернут, — подчеркивал в этой связи А.С.Махонин, — так как переезжал на новое помещение, но не может развернуться в виду того, что помещение грязное, а вопрос о ремонте не решен. А между тем, жизнь не ждет и все настойчивее стучит в полуоткрытые двери музея» /16, с.90/.

Нередко возникали случаи, когда музей в Оренбурге из-за отсутствия денежных средств не имел возможности приобрести частные коллекции и экспонаты. Как было отмечено в отчете музея, в «Оренбурге появились лица, скупающие музейные экспонаты, следовательно для борьбы со случайными скупщиками Главмузей должен регулярно снабжаться деньгами» /16, с.90/.

Администрация музея всячески старались обогатить новыми впечатле-ниями и знаниями посетителей музея, дать возможность каждому, пересту-пившему музейный порог, создать более или менее целостное представление о прошлом оренбургского края и Казахстана.

В связи с территориальным размежеванием Казахстана с Российской Федерацией и республиками Средней Азии в 1924 году коллекция «Музея Оренбургского края» была разделена надвое. При этом на правительственном уровне было решено одну треть экспонатов и инвентаря музея оставить в Оренбурге, как фонд местного окружного музея. Две трети экспонатов переходили в фонд Центрального Краевого музея Казахстана как ценности, отражающие историю и культуру Казахстана.

В архиве Центрального Государственного музея Республики Казахстан сохранились инвентарные книги поступлений от Оренбургского музея Центральному Краеведческому музею Казахстана за 1924 год на 404 листах.

Этот раздел фактически был завершен в 1927 году. Однако окончательное разделение и перевозка экспонатов музея в Алма-Ату произошли лишь в мае 1929 года, а в сентябре того же года в сотав коллекции Центрального музея Казахстана были включены еще и фонды Жетысуйского (Семиреченского) областного музея и музея Семиреченского казачьего войска /110, с.218-219/.

В 1931 году музей открыл свои двери в здании бывшего кафедрального собора в г. Алма-Ате. Собор представлял из себя уникальный архитектурный комплекс, построенный в 1904-1907 гг. по проекту известного верненского архитектора А.П.Зенкова, был одним из немногих зданий, выдержавших разрушительное землетрясение в городе в 1911 году. Современное здание музея было построено в 1985 году по проекту архитектора Ю.Ратушного, З.Мустафиной и Б.Рызгалиева. Оно по праву считается одним из лучших соо-ружений архитектуры нашего города. Общая площадь здания музея – 17557 кв. м. На трех его этажах размещены выставочные галереи и четыре экспозиционных зала. На сегодняшний день собрание Центрального Государ-ственного музея Республики Казахстан насчитывает более двухсот тысяч памятников материальной и духовной культуры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Таким образом, разнообразные коллекции, накапливавшиеся в связи с образованием и деятельностью Оренбургского музея, оказали значительную роль в изучении естественно-географических и других богатств местного края.

Были четко сформулированы задачи и программы их собирательской и научно-просветительской деятельности. История зарождения исследуемого нами первого в дореволюционном Казахстане музея и все  последующие преобразования его отделов (кабинетов), многократные «систематизации» и т.п. отражали научные представления того времени и конкретные практические цели и задачи общества в отношении каждого из его направлений.

Основными формами собирательской работы музея в течение всего периода его дореволюционной деятельности являлось привлечение в дар коллекций и отдельных музейных предметов и покупка памятников и необходимых коллекций на средства музея. Совершенно естественно, что такие формы собирательства, особенно первая, исключали возможность планового научно предопределенного пополнения основного фонда в соответствии с профилем и программой музея и отсутствию других, ценных для науки.

Характерно, что каждое мероприятие, проведенное с целью приспособления его собраний к решению новых проблем и к новому уровню научных представлений, вызывало неудовлетворенность составом наличных коллекций. Каждый раз отмечалась неполнота коллекций «нет наиболее важных предметов» и загруженность собраний предметами, «не имеющими никакого научного и практического значения», отсутствие целесообразной системы расположения и т.д. В результате собрания музея пополнялись новыми предметами и из них исключались устаревшие и бесполезны.

Проходило время, изменялись условия, и при новой реорганизации оказывалось, что опять не хватает многого. Всякий раз такое положение объяснялось случайностью и бесплановостью комплектования собраний, но при этом забывалось, что новые условия требовали новой экспонатуры, превращая старые в предметы, которые «не имеют никакого научного и практического значения». Оценка наличных собраний с точки зрения вновь возникающих задач всякий раз приводила к признанию бесполезными коллекции, которые считались важными и нужными для решения иных задач и отвечали иной цели и назначению.

Для усиления научно-познавательного воздействия экспозиции в музее нашли применение научно-вспомогательные материалы – карты, макеты, модели. Особенно большое значение придавалось иллюстративно-художественным материалам, которые рассматривались, однако, как вполне самостоятельный объект экспозиции, хотя и помещаемый в соответствии с их тематикой по определенным хронологическим разделам. Памятники экспозиции были снабжены этикетажем.

Несмотря на слабые стороны экспозиции некоторых залов, экспозиция Оренбургского музея в целом, прежде всего благодаря своим археологическим разделам, одобрительно оценивались современниками.

 Материальные трудности и постоянные кадровые проблемы Орен-бургского музея в дореволюционный период вызывали у передовой общественности большую озабоченность. Все дело музейного строительства в крае основывалось на энтузиазме любителей-краеведов, ревностных сторонников музейного дела. Квалифицированными кадрами Оренбургского музея этого периода были в основном политические ссыльные и представители местной краевой администрации из числа гражданских чиновников или военных лиц. В судьбе музея различную роль играли губернаторы и казачьи атаманы: одни содействовали развитию музея, другие, наоборот, препятствовали ее полнокровной работе. Между тем, музей Оренбургского края оставил будущему поколению достойное наследство, так его прямым продолжателем является ныне функционирующий Центральный государственный музей Республики Казахстан, флагман отечественного музееведения.

Изучение истории Оренбургского музея позволяет прийти к следующим выводам:

1. Возникновение исследуемого музея вызвано развитием капиталистических отношений в Российской империи и связанной с этим потребностью изучения страны и ее национальных окраин, включая Казахстана в географическом, естественноисторическом, экономическом и историческом отношениях.
2. Данный музей создавался как самостоятельное учреждение – при генерал-губернаторстве. Созданный в результате исследования края музей, использовался для практической помощи местному хозяйству, для пропаганды научных знаний о крае среди населения.
3. К началу советской власти музей утвердился с комплексом отделов, отражающих природу, историю и экономику Оренбургского края.
4. Экспозиционная деятельность музея характеризовалась поисками наиболее доходчивых методов показа музейного материала и тесно была связана с развитием науки своего времени.
5. Впоследствии экспонаты Оренбургского музея составили основу не только Центрального Краеведческого музея республики, но и ныне функционирующего и известного многим странам ближнего и дальнего зару-бежья — Центрального Государственного музея Республики Казахстан.

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

 

1. Доклад Н.А.Назарбаева о внедрении Программы «Культурное наследие» // Казахстанская правда. – 2004. – 10 августа.
2. Клеменц Д.А. Местные музеи и их значение в провинциальной жизни // Сибирский сборник. – 1893. – Вып.2. – С. 2-15.
3. Основы музееведения. Учебник для студентов высших учебных заведе-ний. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. – 368 с.
4. Бахта Б.М. Краеведение и музейное дело в СССР. – М.: Наука, 1977. – 248 с.
5. Гарданов В.К. Музейное строительство и охрана памятников культуры в первые годы Советской власти (1917-1920) // Труды Научно-исследовательского института музееведения. История музейного дела в СССР. – М., 1957. – С. 3-44.
6. Ионова О.В. Из истории строительства краеведческих музеев в РСФСР // Труды Научно-исследовательского института музееведения. – Вып. 2. – М., 1961. – С.17-33.
7. Равикович Д.А. Организация музейного дела в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925) // Очерки истории музейного дела в СССР. – Вып. 6. – М., 1968. – С. 26-75.
8. Закс А.В. Музеи исторического профиля в 1917-1934 гг. // История СССР. – 1962. — № 5. – С. 3-12.
9. Ушаков А.В. Краеведческая работа музеев (1917-1940 гг.). – Музейное дело в СССР. – М., 1974. – С. 92-137.
10. Садыкова Н.С. История становления и развития музейного дела в Советском Узбекистане (1917-1973 гг.): Автореф. дисс. …доктора ист. наук. – Ташкент, 1975. – 36 с.
11. Разгон А.М. Исторические музеи в России (1861-1917 гг.): Автореф. дисс. …доктора ист. наук. – Саратов, 1973. – 38 с.
12. Мойсеев А.М. Краеведческие музеи за 50 лет // История СССР. – 1967. — № 5. – С. 36-48.
13. Спицина К.Р. Музейное строительство в Татарской АССР (1917-1967 гг.): Автореф. дисс. …канд. ист. наук. – Казань, 1970. – 24 с.
14. Юнусова А.Г. История музейного строительства в Азербайджанской ССР: Автореф. дисс. …канд. ист. наук. – Баку, 1986. – 22 с.
15. Салымбаев Б.К. Становление и развитие музейного дела в Кыргызстане (1920-1985 гг.): Автореф. дисс. …канд. ист. наук. – Бишкек, 1992.-24 с.
16. Кайназарова Б. Музейное дело в Казахстане (вторая половина XIX — начало XX в.). – Алматы, 1979. –126 с.
17. Кайназарова Б. Музейное дело в Казахстане (1831-1925 гг.): Автореф. дисс… канд. ист. наук. – Алматы, 1995. –24 с.
18. Ибраева Г.Р. Музейное дело в Казахстане (1925-1940 гг.): Автореф. дисс… канд. ист. наук. – Алматы, 1999. –24 с.
19. Файзуллина Г.Т. Музейное дело в Казахстане (1940-1990 гг.): Автореф. дисс… канд. ист. наук. – М., 2006. –24 с.
20. Раимханова К.Н., Қатран Д. Музей ісінің теориясы мен практикасы. – Алматы, 2002.-142 б.
21. Райымхан К.Н. Музей қорындағы деректердің сыныпталуы // Отандық және әлемдік тарихтың маңызды мәселелерін қазіргі көзқарас тұрғысынан талдау. Халықаралық ғылыми конференция материалдары. Алматы, 25-26 мамыр 2006 ж. – Алматы, 2006. – 555-560 бб.
22. Райымхан К.Н. Музей ісіндегі менеджмент және маркетинг // «Қазақстан жалпы адамзаттық тарихи ойлау аясында» атты Халықаралық Бекмаханов оқуларының материалдары. 25-26 мамыр 2005 ж. – Алматы, 2005. – 445-451 бб.
23. Абдеш М. К истории возникновения Центрального государственного музея Казахстана // Историческая наука в XXI веке: Материалы международных Бекмахановских чтений 24-25 мая 2001 г. Часть 2. – Алматы, 2001. – С. 232-238.
24. Қартаева Т.А. Музей // Қазақстан Республикасының Ұлттық энциклопедиясы. – 6 т. – Алматы, 2004. – 578-579 бб.
25. Қартаева Т.А. Музейтану // Қазақстан Республикасының Ұлттық энциклопедиясы. – 6 т. – Алматы, 2004. – 579 б.
26. Мекебаева А.А. Қазақстан Республикасы Орталық музейінің тарихынан (Жетісу кезеңі) // ҚазҰУ Хабаршысы. Тарих сериясы. – 2005. — № -37 б.
27. Мекебаева А.А. Оңтүстік Қазақстан облыстық тарихи-өлкетану музейінің тарихынан // Отандық және әлемдік тарихтың маңызды мәселелерін қазіргі көзқарас тұрғысынан талдау. Халықаралық ғылыми конференция материалдары. Алматы, 25-26 мамыр 2006 ж. – Алматы, 2006. – 563-567 бб.
28. Әлімбай Н. Қазақстан Республикасы Орталық мемлекеттік музейі: қысқаша тарихы, құрылымдық өзгерістер, өзекті мәселелері // Орталық музей еңбектері. – Алматы, 2004. – 11-18 бб.
29. Труды Центрального музея. – Алматы: Ғылым, 2006. – 395 с.
30. Добросмыслов А.И. Материалы по истории России. Сборник трудов и других документов, касающихся управления и устройства Орен-бургского края. – Оренбург, 1900. – Т. I. – 226 с. 
31. Попов Н. Татищев и его время. – М.: Политиздат, 1961. – 236 с.
32. Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен. Кн. I. Часть 2. – М., 1769. – 360 с.
33. Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. – М.: АН СССР, – 248 с.
34. Дополнения к «Истории Оренбургской» П.И.Рычкова // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXXIII. – Оренбург, 1916. – С.88 — 146.
35. Рычков П.И. История Оренбургская по учреждению Оренбургской губернии. – Оренбург, 1896. – 196 с.
36. Масанов Э.А. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. – Алма-Ата: Наука, 1966. – С.50/.
37. Прошлое Казахстана в источниках и материалах. Сборник I. (V в. до н.э. – XVIII в.н.э.). – Алма-Ата — М.: Соцэкгиз, 1935. – 266 с.
38. Витевский В.Н. И.И.Неплюев – верный слуга своего отечества, основатель Оренбурга и устроитель Оренбургского края. – Казань, 1891. – 276 с.
39. Записки генерал-майора Ивана Васильевича Чернова // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XVIII. – Оренбург, 1907. – С. 11 — 29.
40. Касымбаев Ж.К. Политика Абулхаир-хана в принятии Младшим жузом Российского подданства в 30-х годах XVIII в. // Поиск. – 1997. — № 5. – С. 62-72.
41. Рычков П.И. Топография Оренбургская. – СПб., 1762. Изд. 2-е. – Топография Оренбургской губернии. – Оренбург, 1887. – 405 с.
42. Казахско-русские отношения в XVIII-XIX веках (1771-1867). Сборник документов и материалов. – Алма-Ата: Наука, 1964. – 575 с.
43. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. — Ч. I. – СПб., 1773. – 657 с.
44. Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитавших народов, также их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. – Ч. 2. – О народах татарского племени. – СПб., 1799.
45. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. – Ч. I. – Известия географические. – СПб, 1832. – 264 с.; Ч. II. – Исторические известия. – СПб., 1832. – 334 с.; Ч.III. – Этнографические известия. – СПб., 1832. – 304 с.
46. Дебу И. Топография и статистическое описание Оренбургской губернии. – М., 1837. – С. 175-192.
47. Бларамберг И.Ф. Военно-статистическое описание земли киргиз-кайсаков Внутренней (Букеевской) и Зауральской (Малой) орды, Оренбургского ведомства // Военно-статистическое обозрение Российской империи. – Т. XIV. – Ч. I. – СПб., 1848. – 119 с.
48. Фетисов М.И. Русско-казахские литературные отношения в первой половине XIX века. – Алма-Ата: АН КазССР, 1959. – 242 с.
49. Небольсин П.И. Отчет о путешествии в Оренбургский и Астраханский край // Вестник РГИ. – 1852. – Ч. IV. – Кн. 1 и 2. – С. 3 -92.
50. Казанцев И.М. Описание киргиз-кайсаков. – СПб, 1867. – 231 с.
51. Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. – Вып. XX. – Оренбург, 1909. – С. 2-3/.
52. Григорьев В.В. Материалы об оренбургских киргизах и управлении ими // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. IX. – Оренбург, 1887. – С. 1-85.
53. Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. – Ч. II. – СПб., 1864. – С. 97-498.
54. Н.И.Ильминский. Материалы к изучению киргизского наречия. – Казань, 1861. – 98 с.
55. Записки Оренбургского отдела Русского географического общества. – Вып. I. – Казань, 1870. – С.26-43.
56. Мейер Л. Киргизская степь Оренбургского ведомства. – СПб., 1865. – 288 с.
57. Тяукин М.Г. Записки о хозяйстве, скотоводстве и других средств к существованию Ордынцев, кочующих в Зауральской степи // Экономические записки. – 1861. — № 41. – С. 323-325.
58. Алтынсарин И.Очерк обычаев при сватовстве и свадьбе киргизов Оренбургского ведомства // Записки Оренбургского отдела Русского географического общества. – 1870. – Вып. I. – С. 101-122.
59. Алтынсарин И.Очерк обычаев при похоронах и поминках киргизов Оренбургского ведомства // Записки Оренбургского отдела Русского географического общества. – 1870. – Вып.I. – С. 123-136.
60. Бежкович А.С. Этнографические рисунки В.Плотникова по быту казахов (1859-1862) // Советская этнография. – 1953. — № 4. – С. 37-42.
61. Сейдалин Т.А. О развитии хлебопашества по бассейну р. Тургая //Записки Оренбургского отдела Русского географического общества. – 1870. – Вып.I. – С. 234-257.
62. Алекторов А.Е. Указатель книг, журнальных и газетных статей и заметок о киргизах. – Казань, 1900. – 969 с.
63. Джантюрин С.А. Очерки киргизского коневодства. – Оренбург, 1883. – 67с.
64. Даулбаев Б. Рассказ и жизни киргиз Николаевского уезда Тургайской области с 1830 по 1880 год //Записки Оренбургского отдела Русского географического общества. – 1881. – Вып. 4. – С. 98-117.
65. Оренбургский листок. – 1876. — № 1.
66. Киргизский край. Россия: Полное географического описание нашего отечества. – Т. XVIII. – СПб, 1903. – 478 с.
67. Азиатская Россия. В 3-х томах.– СПб., 1914. – 486 с.
68. Материалы по киргизсому землепользованию, собранные и разработанные статистической партией Тургайско-Уральского переселенческого района. – Тургайский уезд. – Оренбург, 1911; — Иргизсий уезд. – Оренбург, 1913; — Кустанайский уезд. – Оренбург, 1912; — Лбищенский уезд. – Оренбург, 1914; — Уральский уезд. – Оренбург, 1909; — Темирский уезд. – Оренбург, 1910; — Актюбинский уезд. – Оренбург, 1912.
69. Оренбургский листок. – 1889. — № 44.
70. Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. – 1905. – Вып. XIV. – С. 158-159.
71. Мякутин А.И. Юридический быт киргизов // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. – 1911. – Вып. XXV. – С. 37-49.
72. Отчеты и протоколы Оренбургской ученой архивной комиссии за 1914 и 1915 годы. – Оренбург, 1917. – С. 126 -141.
73. Добросмыслов А.И. Коневодство и его значение для киргизского населения Тургайской области. – Оренбург, 1994.
74. Добросмыслов А.И. Скотоводство в Тургайской области. – Оренбург, 1895. – 357 с.
75. Добросмыслов А.И. Торговля в Тургайской области. – Оренбург, 1898;
76. Добросмыслов А.И. Суд у киргиз Тургайской области в XVIII и XIX веках. – Казань, 1904. – 105 с.
77. Полферов Я.Я. Охота в Тургайской области. – Оренбург, 1896. – 286 с.
78. Полферов Я.Я. Земледелие в Тургайской области. – СПб., 1896. – 132 с.
79. Добросмыслов А.И. Материалы по истории России. – Тверь, 1902. -524 с.
80. Докучаев В.В. Соч. – Т. VII. – 1953. – 348 с.
81. Романовский И. Книга и жизнь.- М.: Просвещение, 1980. – 220 с.
82. Очерки истории музейного дела в России. Вып. II. – М.: Советская Россия, – С.246-247.
83. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. – М.: АН СССР, 1941.–198 с.
84. Курылев В.П. Оружие казахов // Материальная культура и хозяйство народов Кавказа. Средней Азии и Казахстана. – Л., 1978. – С.18-31.
85. Казахи. Историко-этнографическое исследование. – Алматы: Казахстан, 1955. – 352 с.
86. Крячкова З.В. Томаш Тан как геолог и его исследования в России //История русско-польских контактов в области геологии и географии. – М., 1969. – С.113-140.
87. Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 27. – Оренбург, 1913. С.111-128.
88. Иваницкий И.П. Сельскохозяйственные музеи в крепостной России (1765-1861) // Очерки истории музейного дела в России. Вып. II. – М.: Советская Россия, 1960. – С. 3-65.
89. Ходнев А.И. История императорского Вольного экономического общества с 1765 по 1865 годы. – СПб., 1865. – 504 с.
90. Эйхвальд С.Д. Избранные труды. – М.: Соцэкгиз, 1946. – 356 с.
91. Арциховский А.В. Основы археологии. –М.: Госполитиздат, 1955. – 248 с.
92. Баталова А. Музеи Казахстана // Советский музей. – 1938. — № 8. – С.18-25.
93. Всероссийская этнографическая выставка в мае 1867 года.– М., 1867. – 128 с.
94. Ситковский Н. Московская политехническая выставка 1872 года. – М., 1872. – С.1-12.
95. Шмурло Е. Очерк жизни и научной деятельности К.Н.Бестужева-Рюмина. – М., 1899. – 428 с.
96. Оренбургский листок. — — № 23.
97. Оренбургский листок. – 1888. — № 36.
98. Оренбургский листок. – 1888. — № 37.
99. Оренбургский листок. — 1888. — № 38.
100. Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 25. – Оренбург, 1910. С.11-25.Жиренчин А.М. Из истории Центрального музея Казахстана // Вестник АН КазССР. – 1974. — № 8. – С.55-61.
101. Оренбургский край. – 1893. — № 2.
102. Тургайская газета. – 1906. — № 1.
103. Равикович Д.А. Музеи местного края во второй половине XIX — начале XX века (1861-1917 гг.) // Очерки истории музейного дела в России. Вып. II. – М., 1960. – С.145-223.
104. Сборник статистических сведений о движении населения, скота и урожаев по КССР с 1880 по 1922 г. – Оренбург, 1925. – 136 с.
105. Культурная жизнь в СССР. Хроника. – М.:АНСССР, 1957. –368 с.
106. Декреты Советской власти. Т.IV. – М.: Политиздат, 1968. — 622 с.
107. Культурное строительство в Казахстане (1918-1932).- Т.I. – Алма-Ата: Наука, 1965.- 520с.
108. Протоколы совещаний Наркомов просвещения союзных и автономных республик. 1919-1924 гг. – М.: Политиздат, 1985. – 428 с.
109. Вестник Центрального музея Казахстана. – 1930. — № 1. – С. 3-9.
110. Бакирова Г.З. Коллекция Центрального государственного музея РК: история формирования, проблемы, перспективы // Труды Центрального музея. – Алматы, 2004. – С.218-224.