17 марта в апелляционной судебной коллегии Алматинского городского суда состоялось очередное заседание по тяжбе модельера с банком, в ходе которого, к большому удивлению судьи Аслана Кубашева, выяснились прелюбопытнейшие вещи.
В частности, когда представитель Куралай Нуркадиловой Евгений Прицкер заявил ходатайство о проведении повторной независимой судебно-экономической экспертизы,
юристы Казкома признались суду, что оригиналы необходимых для этого документов утеряны при пересылке, их нет в деле,
а выяснить, когда и куда они исчезли, не представляется возможным.
Нет документов – нет долга?
Эта новость фактически заводит в тупик все дело, убежден юрист Нуркадиловой. Грубо говоря, получается, что раз нет документов, то нет и долга!
— Каким образом тогда суд будет устанавливать факт наличия просроченной задолженности для разрешения спора по существу? – недоумевает Прицкер. – Верховный суд ведь отправил дело на новое рассмотрение, так как предыдущими судебными инстанциями не в полной мере выяснены обстоятельства дела. Чтобы досрочно расторгнуть договор с должником, у банка в качестве основания должен быть факт наличия и сумма просроченной задолженности. Банк таких доказательств суду не предоставил, первая экспертиза также не смогла установить сумму просроченной задолженности, поскольку изначально Казком представил неполный пакет документов. Теперь выясняется, что документов вообще нет. Суд ведь не может выносить решение на основании предположений.
Судья Кубашев в проведении еще одной экспертизы Нуркадиловой отказал, заявив, что постарается адекватно вынести решение по имеющимся документам и по заключению специалистов Нацбанка.
— Сами посчитаете сумму просроченной задолженности? – поинтересовался Прицкер.
— Я сказал, по имеющимся документам постараюсь найти истину, – ответил судья.
Под занавес заседания Евгений Прицкер заявил суду, что исковое заявление банка вообще должно быть оставлено без рассмотрения, так как Казком не выполнил обязательный порядок предварительного досудебного решения спора – не уведомил Куралай Нуркадилову о намерении досрочно расторгнуть с ней договор. Банкиры с юристом не согласились. По их информации, должнице неоднократно направлялись уведомления банка – в сентябре 2012-го и в январе 2013 года.
— Пусть, в таком случае, банк предоставит квитанции с отметками Нуркадиловой о получении этих уведомлений, так как к исковому заявлению эти документы не приложены, – поставил вопрос ребром представитель модельера.
Судье ничего не оставалось, как перенести заседание для изучения материалов дела.
Перемирие: быть или не быть?
Редакция сделала запрос в Казкоммерцбанк, в котором мы попросили прояснить, каким внутренним документом руководствуется финансовый институт, увеличивая заемщикам основной долг за счет включения в него процентов после реструктуризаций и отсрочек. Кроме того, нас интересовало: какова же все-таки, по мнению банка, сумма просроченной задолженности Куралай Нуркадиловой.
Ответ банка, подписанный директором департамента общественных связей Ларисой Коковинец, оказался весьма любопытным.
“Что касается механизма капитализации процентов, то это не является придумкой казахстанских банков, это известная мировая практика”, – говорится в ответе банка. – “Реструктуризация путем капитализации была произведена по обоюдному согласию сторон, на основе подписанных НЕСКОЛЬКИХ дополнительных соглашений между банком и заемщиком. То есть под всеми этими юридическими документами стоит ее личная подпись. Банк в течение трех лет, учитывая общественный статус и профессиональные заслуги г-жи Нуркадиловой, шел ей на уступки, прежде чем подать в суд. Более того, банк был готов рассмотреть любой разумный вариант по снижению или даже отмене капитализированной суммы, лишь бы заемщица согласилась погасить основной долг. Однако такого желания с ее стороны мы пока не видим”.
По словам представителя Куралай Нуркадиловой Евгения Прицкера, банк лукавит.
— Я лично неоднократно пытался встретиться с представителями банка для решения вопроса Куралай, однако мне отказывали, – говорит правозащитник. – Еще в 2013 году, когда госпожа Нуркадилова обращалась в банк с просьбой дать ей возможность реализовать заложенный дом, она получила из банка ответ: “В рамках указанного гражданского дела банк готов рассмотреть возможность заключения мирового соглашения при условии признания Вами и другими ответчиками суммы задолженности перед банком в полном объеме”. Кроме того, банк выдвинул еще ряд довольно кабальных условий исполнения мирового соглашения. Не это ли теперь банкиры называют “уступками”? В банковской терминологии слово “реструктуризация” подразумевает смягчение условий для заемщика, но не отягощение, что в случае с “Казкоммерцбанком” было наоборот – ей на десятки тысяч долларов увеличили сумму основного долга, на который, естественно, стали начисляться уже другие проценты.
http://365info.kz/
