ПЛАН

 

 

Введение

 

 

 

1. Возникновение города.

 

2. Строительство крепости.

 

3. Территория города.

 

4. Городская застройка.

 

5. До нашествие Монголов.

 

6. Занятия населения.

 

7. Нашествие Монголов.

 

8. Культура Москвы в 18-19 в.

 

9. Москва становится столицей единого государства

 

 

 

заключение

 

 

 

Введение

 

В конце XI—начале XII столетия в среднем течении Москвы-реки количество славянских поселений значительно увеличивается. Особенно интенсивно процесс освоения данной территории проходил на правобережье Москвы-реки в пределах Московско-Окской возвышенности. Расположенные здесь ландшафты входящие в черту современного города (Теплостанский, Кунцевский, Царицынский), заросшие смешанным хвойно-широколиственным лесом и покрытые сплошной сетью мелких речек и балок некогда имели почвы пригодные для пашенного земледелия. В северной части нынешней Москвы преобладали плоские, плохо дренированные междуречные пространства покрытые густыми лесами. Преобладание т.н. “холодных” почв слабо пригодных для сельского хозяйства способствовало образованию здесь охотничьих угодий и лесных промыслов среди которых особенно выделялось бортничество.

Для Киевской Руси земля населяемая племенами вятичей в X—XI вв. считалась отдаленной и малодоступной. Обычная дорога в Ростов и Суздаль, древнейшие русские города в междуречье Оки и Волги, шла кружным путем через Смоленск и верховья Волги. Такой дорогой пробирался из Рязани в Киев князь Глеб Владимирович в начале XI века. Как непреодолимое препятствие между Рязанью и Черниговом тянулись глухие вятичские леса. Для киевлян вся страна к северу от этих лесов представлялась “Залесской” землей путь через которую был труден и опасен. Не случайно Владимир Мономах считал одним из выдающихся событий своей жизни благополучный проезд через земли воинственных вятичей по дороге в Ростов. Будучи князем в Чернигове, ему пришлось совершить два зимних похода в “Вятичи” после чего большая часть этой территории вошла в состав Черниговского княжества.

Бассейн среднего течения Москвы-реки оставался пограничным участком, где сталкивались владения черниговских и суздальских князей. К югу от Москвы-реки лежала вятичская земля, подчинявшаяся черниговским князьям, а к северу – земля кривичей, находившаяся во владении Суздальской земли. Москва же расположенная на границе этих территорий, принадлежала в середине XII столетия суздальским князьям.

В силу этих причин этническая принадлежность населения московской округи относится преимущественно к представителям вятичской племенной группы. Это подтверждается раскопками курганных групп расположенных на территории современного города где преобладают принадлежности относящиеся к вятичскому праздничному женскому убору: шейные гривны, шарообразные бусы из горного хрусталя и семилопастные височные кольца. Эти же предметы были найдены в основании культурного слоя при раскопках в Кремле и Зарядье.

 

1. Возникновение города

 

Первое упоминание о Москве на страницах Ипатьевской летописи относится к 1147 году, когда суздальский князь Юрий Долгорукий встречал здесь своего союзника новгород-северского князя Святослава Ольговича. Святослав находился в Смоленской земле, когда к нему прибыли посланники Юрия Долгорукого со словами “…приди ко мне брате в Московъ”. Свидание же князей состоялось в Москве, которая к тому времени уже существовала как поселение с таким названием, в пятницу “Въ день пятокъ на Похвалу святеи Богородици”, т.е. – 4 апреля 6655 (1147) года. На другой день после приезда гостей состоялось обильное пиршество, по образному выражению летописи “обед силен”, где князья обменялись дарами и договорились о взаимной помощи.

При всей своей краткости первое известие о Москве позволяет сделать некоторые выводы о существовании здесь богатой княжеской вотчины с прилегавшими к ней селами. Пир, или как сказано в летописи “обед силен”, устроенный князем-хозяином в честь гостей и общее веселье о котором сообщает летопись, не вяжутся с представлением о маленьком, захолустном местечке где нечем было угостить и встретить почетных гостей.
Для того чтобы представить как же выглядело место будущего города до приезда сюда князя Юрия Долгорукого нам придется вспомнить легенды о боярине Кучке дошедшие до нас в повестях о начале Москвы XVI—XVII веков. Интересный рассказ об этом событии содержится в повести озаглавленной “О зачале царствующего града Москвы”: “В лето 6666 (1158) года ехал князь Юрий из Киева во Владимир к сыну Андрею и наехал по дороге место где теперь град Москва по обе стороны реки. Стояли тут села, а владел ими некий зело богатый боярин, имя ему Кучко Степанов. Тот Кучко встретил великаго князя зело гордо и недружелюбно. Возгордился зело и не почтил великого князя подобающею честью, а к тому и поносил ему. Не стерпя той хулы князь повелел того боярина ухватить и смерти предать. Так и было. Сам же князь Юрий взыде на гору и обозрев с нея очами своими по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оные и повелел вскоре сделать град мал деревян, по леву сторону реки на берегу и прозвал его званием реки Москва град”.

Эта запись содержит множество противоречий: к примеру, в 6666 (1158) году Юрия Долгорукого уже не было в живых, но само предание о насильственном переходе боярского владения в собственность князя Рюриковича видимо основано на каком-то историческом событии удержавшемся в народной памяти. По всей видимости “Кучково” – топоним от личного имени или прозвища боярина Кучки (Кучко) владевшего здешней вотчиной. В повести о начале Москвы упоминаются и его сыновья – Кучковичи служившие впоследствии сыну князя Юрия Андрею Боголюбскому. В летописи один из них упоминается как участник заговора против Андрея Боголюбского. Возможно также, что поселение именуемое изначально Москвой получает второе название “Кучково” от имени княжеского наместника не владевшего, а лишь управлявшего им.

Многие вопросы из того далекого времени остаются для ученых загадкой. Само слово “Москов” до сих пор является предметом спора специалистов. Среди многочисленных версий объясняющих название города от протекавшей здесь реки, заслуживает внимания исследования лингвистов Г.А.Ильинского и П.Я.Черныха. Они доказывают, что в глубокой древности существовало общеславянское слово с корнем “моск”. что значило “быть вязким, топким”. В русском языке к словам с этим корнем относились “москоть” с производным “москотильные” (влажные). Отсюда же “мозглая”, “промозглая” (сырая, дождливая) погода. Отметим, что реки со сходными названиями протекают и в западных славянских землях: Москава в Польше, Московка (Московица) в Белоруссии. Таким образом Москва (первоначальная Москы), если следовать теории Черныха, — происходит от древнеславянского “влага”.

Интересна и теория языковеда В.Н.Топорова занимавшегося исследованием гидронимов восточной части Волго-Окского междуречья. Словообразовательная модель “Москы” у исследователя вызывает близкие балтийские ассоциации совпадающие по значению названия: болотистая, слякотная река, сырая местность.

Для того, чтобы определить как же назывались первые жители будущей столицы нам придется обратится к трудам Е.А.Левашова, изучавшего патронимические названия по письменным источникам. Исследователь предполагает, что привычная для нас форма “москвичи” появилась задолго до Юрия Долгорукого. Именно так звались славянские поселенцы на берегах Москвы-реки. В летописях это слово впервые встречается при рассказе о нападении на город Батыевой орды в 1238 г. А в самом раннем названии жителей “града” засвидетельствованным летописью под 1176 годом, они именуются московляне.

Вернемся ко времени возникновения города. И летописи и позднейшие предания считают основателем Москвы суздальского князя Юрия Долгорукого “князь великий Юрий Володимеричь заложи град Москву на устиже Неглинны выше реки Аузы”. Тверская летопись относит это событие к 1156 году. Однако более ранняя Ипатьевская летопись сообщает о пребывании Юрия Долгорукого зимой 1155\56 и летом 1156 года в Киеве. Эти противоречия долгое время вызывали споры ученых. Одни считали неверной дату сообщенную Тверской летописью, а другие имя князя и приписывали строительство крепости Андрею Боголюбскому. Между тем свидетельство Ипатьевской летописи не опровергает возможного приезда князя в Суздальскую землю, поскольку не содержит данных о том, что весь 1156 год Юрий Долгорукий оставался на юге. Из летописного текста следует, что зимой 1155/56 года Юрий женил в Киеве своего сына Глеба на дочери черниговского князя Изяслава Давыдовича, что после 21 апреля, вероятно в мае-июне 1156 года он вел дипломатические переговоры с половцами у города Заруба и встречал в Киеве константинопольского митрополита, а затем зимой 1156/57 года предпринял поход на княжившего во Владимире Волынском князя Мстислава Изяславича. Где находился Долгорукий в первые четыре месяца 1156 года и примерно с середины этого года до зимы 1156/57 гг летопись не сообщает.
Так или иначе, но Юрий Долгорукий искушенный в политических интригах, придавал важное значение этой пограничной крепости. Натянутые отношения Юрия и черниговского князя Изяслава Давыдовича требовали предупредительных мер направленных против возможных военных действиях Чернигова против Суздальской земли.

 

2. Строительство крепости

 

Постараемся представить себе как же выглядела эта крепость появившаяся в XII веке на Боровицком холме представляющим собой высокий мыс при слиянии рек Москвы и Неглимной (Неглинной). С наиболее уязвимой, напольной стороны град защищал мощный ров-овраг ширина которого составляла 16—18 м, а глубина достигала 5м. Этот ров, как свидетельствуют данные раскопок 1959—60 гг. организованных при строительстве Кремлевского Дворца съездов, проходил в восточной части современной Ивановской площади. Именно здесь в 1975 г. была обнаружена редчайшая оружейная находка. На глубине около 7м в древнем горизонте слоя, который смогли датировать по обломкам стеклянных браслетов и характерной т.н. “серой” и “курганной” керамике, оказался клинок обоюдоострого меча – изделие западноевропейского оружейного мастера. На одной стороне лезвия сохранилось клеймо с именем мастера, а на другой начертан традиционный рыцарский девиз: “Во имя Божье”. Видимо меч попал в ров во время сражения на подступах к граду у самого крепостного рва.

Следы древнейшего крепостного вала шириной 14,5 м, шедшего вдоль берега реки Неглинной были обнаружены при раскопках к востоку от Троицких ворот. При исследовании насыпи были выявлены остатки дубовых конструкций в виде горизонтально уложенных бревен диаметром 30—35 см поперечно скрепленных с помощью более тонких лаг с сучьями на конце. Эта конструкция получившая название “хаковой” препятствовала раскату бревен удерживающих вал от оседания. Укрепления такого типа могли, по-видимому, сооружаться горододельцами из Киевского или Владимиро-Волынского княжеств, знакомых с подобной системой крепостных сооружений в Польше, где она применялась с X века.

Раскопки в Кремле послужили поводом к возникновению в 60-е годы дискуссии среди московских археологов. Высказывались мнения, что на мысовой части Боровицкого холма существовало более раннее городище площадью около 90 кв. м. служившее общинным центром, где предположительно в конце XI—середине XII вв. была построена церковь Иоанна Предтечи. Однако попытки удревнить дату возникновения первого поселения оказались несостоятельными. В результате последующих археологических изысканий следы какого-либо поселения ранее середины XII века на территории Кремля не обнаружены.

Отсутствие систематических археологических исследований не позволяет нам достаточно точно реконструировать древнейшую московскую крепость и определить ее площадь. Примерная линия городских стен со стороны речки Неглинной могла доходить до теперешних Троицких ворот, мимо которых в то время пролегала простая сельская дорога по Занеглименью в направлении к Смоленску и Волоколамску. С другой стороны черта крепостных укреплений доходила до Тайницкой башни и далее включая Соборную площадь расположенную на вершине холма по дуге поворачивала на северо-запад к Троицким воротам. С западной и с восточной стороны крепость имела земляные валы на которых, по всей видимости, стояли деревянные срубные стены с бойницами высотой около 3 м от верхушки вала, укрытые сверху двухскатной деревянной кровлей.

Крепость подобного рода должна была иметь двое ворот в виде проездных башен, одни из которых выводили в сторону устья р. Неглинная (соответствующие современным Боровицким), а другие – на плато (в сторону современных Спасских). По своей конфигурации крепость напоминала неправильный овал соответствующий конфигурации рельефа площадью несколько более 3 гектаров. Характер и размеры первых Московских укреплений соответствовали типичной крепости Суздальского княжества того времени.

На территории крепости археологами были обнаружены остатки срубных построек, дренажные устройства, деревянные мостовые в виде круглых бревен диаметром 20 см, уложенных поверх продольно лежащих лаг. Интересно отметить, что в качестве материала для мощения использовались также челюсти и плоские кости крупного рогатого скота. Данные археологических раскопок в совокупности с историко-топографическими сведениями более позднего времени позволяет говорить о наличии в Москве XII—XIII вв. достаточно развитой сети улиц отвечавшим изломам рельефа и особенностям плотной, так называемой “кучевой” застройки. По свидетельству археологических разведок основной узел городских улиц, очевидно, уже в то время сложился в районе нынешней Соборной площади.

На территории позднейшего Успенского собора были зафиксированы остатки некрополя. При его исследовании было обнаружено около 60 погребений совершенных по православному обряду с чертами языческого ритуала.

С востока к городским стенам примыкала территория Великого или Большого Посада названного так в ту пору, когда центральная его часть была значительно большей по отношению к остальному городу.

 

3. Территория города

 

Трудно установить в точности, как шло Москвы в территории в начальный период ее существования, однако археологические исследование современного Китай-города (раскопки в Историческом проезде, Монетном дворе на месте Казанского собора и в соборе Богоявленского монастыря) и Зарядья позволяют утверждать, что ко времени Батыева нашествия посад скорее всего начинался от стен тогдашней крепости т.е. от нынешней Ивановской площади Кремля, и распространялся на восток примерно до линии современных стен Кремля. За их пределами застройка продвинулась двумя “рукавами”. Один из них шел вдоль левого берега реки Неглинной, и доходил до современной Никольской улицы, а другой узкой полосой вдоль Москвы-реки по Подолу, немного не достигая линии современного Псковского переулка. Следы жилой застройки были зафиксированы и при раскопках на Манежной площади. Основная же территория современного Китай-города и берега реки Неглинной, как показывают наблюдения над почвенными горизонтами, были занята пашнями. На левом берегу реки Неглинной распашка охватывала пространство от края посада вплоть до линии Рождественского бульвара – в XIV веке это поле еще именовали Кучковым. К востоку от примыкавших к посаду полей, на возвышенности господствующей над территорией нынешнего Китай-города сохранялись леса.

Следы ближайших поселений сельской округи XII—XIII вв. были обнаружены в квартале, расположенном южнее позднейших улиц Волхонки и Ленивки, у церкви Антипия на Колымажном дворе и у церкви Никиты Мученика стоявшей на мысу при слиянии рек Яузы и Москвы.

 

4. Городская застройка

 

Основными видами построек в древнерусских городах того времени были – наземный срубный дом и полуземлянка. Наземные срубные дома более распространенные в данной местности со снежной и холодной зимой строились из хвойного леса. Сосна и ель имеют прямой и ровный ствол не требующий больших усилий для конопатки стен и обеспечивают в избе сухость насыщенного смолой воздуха создающего прекрасные гигиенические условия. Дощатый пол приподнятый над землей врубался обычно во второй-третий венец сруба. Помещение имело одно или несколько маленьких волоковых окошек. Сверху дом не имевший привычного нам потолка покрывался двускатной, опирающейся на стропила скатами кровли.

Полуземлянкой исследователи называют срубную постройку заглубленную в землю на 03,–1 м. Пол такого сооружения обычно был земляным. Окон по-видимому не было вовсе. Для того чтобы войти в такое помещение нужно было спустится на несколько ступенек, для чего устраивалась деревянная лестница.

Внутренние интерьеры этих жилищ практически не различались. Деревянная дверь в одну створку закрывала вход ориентированный обычно на юг, чтобы в помещение попадало как можно больше тепла и света. Главную роль в интерьере играла глинобитная печь округлой формы стоявшая в одном из углов. Недаром все помещения, где находилась печь, назывались истопкой (от слова “топить”) или избой. Все печи этого периода были безтрубными, поэтому дым шел прямо в избу поднимаясь кверху. Это по-видимому и объясняет отсутствие потолка. Положение печи определяло всю внутреннюю планировку помещения. Угол по диагонали от печи именуемый “красным” был парадной частью. Здесь ставили стол, устраивали лавки, здесь ели и принимали гостей. Угол напротив печного устья – “бабий кут” служил для таких занятий как стряпня и прядение. Четвертый угол был предназначен для мужских работ. О меблировке древней избы почти ничего не известно. Можно думать, что кроме стола и подвижных лавок в помещении имелись неподвижные лавки – полати, расположенные рядом с печью с боковой стороны.

Зажиточные горожане имели так называемые пятистенки – цельнорубленые двухкамерные дома у которых сруб сразу при постройке снабжался пятой стеной врубленной поперек. Дома феодальной знати были трехкамерными в которых две избы или изба и клеть соединялись постройкой более легкой конструкции. В летописях в составе боярских и княжеских дворцов кроме изб упоминаются палаты (приемные помещения), терем, сени, ложницу или одрину (спальню) и медушу – нечто вроде винного погреба. Жилая постройка вместе с хозяйственными помещениями составляли городскую усадьбу огороженную частоколом. Размеры усадьбы зависели в свою очередь от количества и размеров жилых и хозяйственных помещений расположенных в ее пределах. На территории отдельных усадеб населенных ремесленниками удалось проследить остатки производственных сооружений.
Таким образом в домонгольское время Москва походила на другие сравнительно небольшие древнерусские города с крепостью в центре, к которой примыкали ремесленные посады и сельские поселения.

 

5. До нашествие Монголов

 

Как ни кратки и отрывочны сведения о Москве второй половины XII—начала XIII веков, они все же говорят о быстром росте города и повышении его хозяйственного и политического значения. В 1175 г. в Москве остановились по пути из Чернигова во Владимир князь Михалко Юрьевич и Ярополк Ростиславич. Один из них поехал из Москвы в Переяславль Залесский, другой направился во Владимир. В 1207 г. собираясь идти против черниговских князей великий князь Всеволод Большое гнездо призвал к себе на помощь старшего сына Константина, который вместе с новгородским войском должен был ждать отца в Москве. Тот факт, что Константин с войском мог в течении долгого времени поджидать здесь отца, косвенно свидетельствует о значительных размерах самого города и его окрестных сел, где находили пристанище союзники владимирского великого князя.

Описанные в летописи военные действия 1209 года направленные против рязанских князей показывают, что Москва – главный опорный пункт владимирской земли в этой борьбе, являлась административным центром земель расположенным от нее на расстоянии примерно 100 км. Об этом свидетельствует захват рязанцами “московских сел” расположенных в районе современных рек Нерской, Дрезны и Зуевского Волочка.
По свидетельствам Лаврентьевской летописи и Летописца Переяславля Суздальского в 1213 году, во время возникновения конфликта между сыновьями Всеволода Большое гнездо за великокняжеский престол, Владимир Всеволодович как пишет летописец “седе на Москве”. Эти сведения дали возможность М.Н.Тихомирову предположить, что обладание князем Владимиром Москвой означало образование самостоятельного Московского княжества. Однако из рассмотрения показаний летописного свода XIII века содержащих несколько ценных подробностей о ходе междоусобной войны следует, что речь идет лишь о военном захвате Москвы у своего брата Юрия по велению ростовского князя Константина – старшего из Всеволодовичей.

 

6. Занятия населения

 

По-видимому в первое время своего существования Москва была более административным, чем ремесленным центром поэтому основным занятием населения было сельское хозяйство. Пахотные (огородные) горизонты XII—XIII вв. зафиксированы в основании культурного слоя на территории Китай-города, Зарядья, Манежной площади. Основной массив полей, как показывают наблюдения над погребенной почвой, располагался узкими полосами по берегам реки Неглинной. На левом берегу реки распашка охватывала пространство от края посада вплоть до линии Рождественского бульвара. В XIV в. это поле называли Кучковым. На правом берегу поля шли от самого устья до места нынешнего Большого театра. К востоку от примыкавших к посаду полей, на возвышенности, господствующей на территории нынешнего Китай-города сохранялись леса. В лесах охотились на крупного зверя, кабанов, оленей и даже зайцев. Правда охота была привилегией феодалов, рядовые горожане употребляли в пищу баранину и говядину. Конина считалась у русских нечистой. Ее не ели совсем, кроме особых обстоятельств, когда нельзя было достать не только другого мяса, а вообще никакой еды. Хотя известный зоолог В.И.Цалкин считает, что в древности лошадиное мясо употреблялось в пищу, и только рост хозяйственного и военного значения лошади привел к отказу от этого.

В целом же пища горожан была довольно бедна мясом. Кроме весьма распространенных зерновых и бобовых культур, овощей и ягод, широко использовалось рыболовство. При раскопках часто находят берестяные поплавки, рыболовные крючки и каменные грузила. Об удачном промысле свидетельствует обилие рыбных костей также присутствующих в слое.
Обзор средневековой Москвы XII—начала XIII вв. мы закончим описанием ремесленного производства.

Как показывают раскопки значительной части территории Китай-города и Зарядья московский посад больше напоминал деревню. Небольшое количество ремесленников работало в основном на нужды горожан. К наиболее распространенному производству возникшему на московском посаде с самого начала его существования следует отнести продукцию гончаров. Нужно отметить, что все сосуды (горшки, кувшины, миски) изготовлены на гончарном круге. Некоторые из них имеют на днищах характерные клейма – “крест в круге”.
Кроме глиняной, широко использовалась деревянная посуда изготавливаемая искусными резчиками. Сырьем для деревянных изделий, таких как гребни, веретена, кресты и иконки служили местные породы деревьев (сосна, липа, береза) и привозной материал (самшит, кипарис).

Следы кричного производства были зафиксированы при археологических наблюдениях в Кремле и в Зарядье, где в слое XII—XIII вв. были найдены скопления железного шлака и остатки глиняных сопел через которые, при помощи мехов в домницы нагнетался воздух.

Более подробно следует остановиться на вопросе о производстве в Москве стеклянных изделий. По мнению одних исследователей обилие обломков стеклянных браслетов из разноцветного стекла, перстней и бус обнаруженных в древнейших напластованиях культурного слоя, свидетельствует о том, что до разорения города татарами древние москвичи умели самостоятельно изготавливать стеклянные украшения. Однако среди пестрого состава производственных центров, где изготовлялись эти изделия, включающих Византию, Сирию, Египет и Венецию, а также Киев, Новгород и другие древнерусские города, следов местного производства не обнаружено.
Все это, в конечном счете, способствовало увеличению территории и богатства города вокруг которого разрасталась и сельская округа, возникали монастыри. Археологически это фиксируется в увеличении темпа накопления культурного слоя, резкого увеличения количества находок, усложнения их состава. Формирование напластований на рубеже XII—XIII вв. существенно обгоняет аналогичные процессы в других более крупных древнерусских центрах.

 

7. Нашествие Монголов

 

Бурное развитие было прервано нашествием Батыевой орды. “А татарове поидоша к Москве и взяла Москву и воеводу убила Филипа Нянка, а князя Володимера взяша руками сына Юрьева, а люди избила от старца и до сущего младенца а град… гневи предала, и монастыри все и села подожгла и много именья в земле от идола””. Так горестно рассказывает Лаврентьевская летопись о взятии города. Эти страшные события зимы 1238 года оставили в исторических напластованиях города след от пожара в виде распространенной на большой площади мощной прослойки золы и угля. И все же после татарского нашествия город восстановился довольно быстро. Исследование культурного слоя Великого посада показало, что здесь не было длительного периода запустения. Оставшиеся в живых москвичи укрывшиеся в дремучих лесах и избегнувшие татарского плена вернулись на пепелище и отстроили родной город на старом месте.

 

8. Культура Москвы в 18-19 в.

 

Политические успехи Москвы способствовали ее быстрому развитию как крупного городского и культурного центра Северо-восточной Руси. Результаты дальновидной политики Ивана Калиты, сказались уже в ближайшие годы. В то время, когда другие города Руси подвергались притеснениям и вражеским нашествиям, Москва росла охраняемая ханской милостью и заботами своего князя. Получение Калитой великокняжеского ярлыка и перенос в Москву русской митрополии способствовали ее развитию как одного из крупнейших культурных центров Руси.

Иван Данилович Калита одним из первых позаботился об идеологическом обосновании своей политики. При нем активно ведется каменное строительство, зарождается московское летописание, на страницах которого вместе с княжеской и городской хроникой отмечаются события общерусского значения. Появились в Москве при Иване Калите и свои первые святыни. Умерший в Москве и захороненный в Успенском соборе митрополит Петр был уже вскоре канонизирован. Благодаря хлопотам преемника Петра митрополита Феогноста, московская канонизация была утверждена и константинопольским патриархом. В деятельности московского князя всегда подчеркивались и утверждались права на наследие стольных городов Киева и Владимира. Ярким тому примером было строительство кафедрального по своему статусу московского Успенского собора. Собор строился как будто в ожидании митрополита, а участие в его строительстве самого Петра особо подчеркивалось поздними авторами. Во времена Ивана Калиты была составлена и первая редакция Жития митрополита Петра, дошедшая до нас уже в поздних обработках.

Большое значение для развития культуры не только Москвы, но и Руси в целом имели старые традиционные связи с Византией и Южными славянами. Клонившаяся к упадку и падению Византийская империя переживала тогда период своего культурного Возрождения. Находившаяся в Москве, митрополичья кафедра притягивала к себе и способствовала распространению новых веяний и направлений в литературе и искусстве.

В немалой степени способствовал возвышению Москвы общий хозяйственный и культурный подъем русских земель в первой половине XIV в., который отразился на общественном устройстве, на государственном и семейном праве, на быте и нравах.

Иван Калита боролся с разбоями и “устраивал” Русскую землю. Считается, что на законодательную деятельность московского князя повлияло византийское право. Так, уже с XIV в. на Руси применялся Византийский земледельческий закон. Дальними последствиями деятельности Ивана Калиты был огромный вклад, Москвы в общерусскую культуру. Тем не менее уже ближайшие наследники Иван Даниловича пожинали итоги его трудов.

Под воздействием законодательных начинаний Ивана Калиты и его преемников и при непосредственном участии церкви в жизни общества происходят важные изменения. Со второй половины XIV в. в Москве и других городах Руси современники отмечают процесс смягчения нравов, общественное осуждение таких пороков как пьянство, обжорство, прелюбодеяние, невежество. С другой стороны отмечаются и ценятся такие качества как дружба, верность, привязанность, сочувствие. Возникает и развивается в XIV и далее в XV веке особое отношение к природе, животному миру, любование окружающей местностью, природными явлениями (восход, закат, времена года). Горожане стали четко различать разницу жизни в городе и за его пределами. В XIV веке состоятельные люди порой проводили лето вне городских стен. Значение правления Ивана Калиты для Москвы московские книжники оценили уже в конце XIV века. В начале столетия она представлялась им заурядным, малолюдным и небольшим по размерам городом. А на исходе Москва отличалась многолюдством, населенной ремесленниками и богатыми горожанами.

В XIV—XV вв. идет процесс стабилизации семейного быта. Начиная с Ивана Калиты московские князья пишут духовные грамоты. В них четко и по возможности полно оговариваются права, обязанности, имущественная доля всех членов семьи. Непререкаемой становится власть отца, особым положением и авторитетом пользуются вдовы. В XIV веке укрепляется такое важное положение семейного права как передача основной части наследства старшему сыну. Больше внимания стали уделять семейным праздникам. Отмечались годовщины заключения браков, рождения детей, смерти. А такое событие как празднование свадьбы выходило за пределы семьи.

В городах начали уделять внимание внешней человеческой красоте. Женщины стали использовать румяна, белила, духи и даже косметические ножницы. Городские жители, особенно люди состоятельные, следовали моде. Важным атрибутом одежды были меха. Верхняя одежда в XIV—XV вв. была более обширной и короткой, чем нижняя. Женские платья, сорочки, носили подпоясавшись. Встречать гостей в платье без пояса тогда считалось неприличным. Пояс в мужской одежде был важным показателем социального положения владельца. Пояс знатного человека был дорого украшен и передавался по наследству.

Иными становились и научные знания. Появление часов в Московском Кремле в 1403 году вызвало большое удивление. Между тем секрет часового механизма был вскоре раскрыт и описан летописцем. В московском быту это было важным событием: время стали измерять, по крайней мере в Кремле, часами. Последние стали делиться на дневные и ночные. Уже в XV веке считали, что земля круглая и находится в центре Вселенной. Природным явлениям начали давать, с точки зрения того времени, научные определения и обоснования. Широко применялись знания прикладных наук, например, математики (торговля, строительство, денежное дело), химии (производство красок) и другие. Значительно продвинулась медицина. В XIV—XV вв. распространяются “Травники” и лечебные книги с описаниями болезней и рекомендациями по их лечению.

XIV и особенно XV век отмечен глубоким проникновением христианства в толщу народной жизни. Москву окружали монастыри. Монастырская реформа середины и второй половины XIV столетия, воплощенная учениками Сергия Радонежского, привела к быстрой замене келиотских монастырей на общежитийные, более демократичные. Первые больше подходили для знати или для загородного отдыха. Жизнь в них проходила по кельям, где у каждого было свое имущество. Вторые же, с общежитийным уставом, первоначально предполагали общую собственность и общий труд. Общежитийный устав с его строгими рамками жизни постепенно распространяется от центра по всей Северо-Восточной Руси.

Несмотря на влияние христианства жизнь во многом продолжалась по-прежнему. Церковные запреты не могли отбить охоту у населения обращаться к волхвам и ворожеям, напиваться до пьяна и петь “бесовские” песни. Больше в деревнях, чем в городах Руси слушали и пели под гусли, играли на дудках. Частыми гостями были скоморохи. Среди занятий были игры в шахматы и кости. К церковным запретам относилась и охота с использованием хищных птиц, например, ястребов. Любимым развлечением населения были пирушки, чаще без повода. Традиционными были обеды и пиры в складчину.

Большой культурный подъем, наступивший на рубеже XIV—XV вв., был вызван победами Руси над завоевателями и ростом национального самосознания. В обществе возникают и развиваются такие понятия как подвижничество, героизм, самоотверженность. Деятельность Дмитрия Донского, Владимира Храброго, Сергия Радонежского была всем понятна и служила примером для подражания.

В XIV веке проходит свое становление теория о национальном и политическом единстве Руси, пришедшая на смену политической идеи XIII в. о пассивной обороне русских земель. Мысль о первичности национального единства зародилась в Москве и в дальнейшем именно на ее основе предполагалось объединение всей Руси. Как следствие этому наступает период идеализации исторического прошлого. Идеальные черты обретают первые киевские князья Владимир Красное солнышко, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах. Это отразилось в летописях, повестях, народных сказаниях-былинах, где место половцев заняли татары. Этот период дал и больше авторских текстов и авторских имен. В XV веке их стало особенно много, и не только потому, что имена и произведения раннего времени не сохранились от воин и пожаров, просто в XIV—XV вв. входит в обычай подписывать сочинения в конце книги.

Однако новые представления и идеи в этот период лишь только начинали прокладывать себе дорогу и влиять на умы. XIV век во многом жил еще миропониманием XIII столетия. В княжеской среде по большей части господствовали своекорыстные интересы. Великие князья и претенденты, за редким исключением, обладали узким политическим кругозором. Единственной соединяющей, но не объединяющей силой была церковь в лице митрополитов всея Руси. А церковные иерархи рангом пониже еще тяготели к местным центрам. Известной торговой активностью и экономическим интересом пользовались купцы. Но только тверской купец Афанасий Никитин раздвинул границы привычного мира своим путешествием в Индию. Городские торговцы и ремесленники, крестьяне жили в еще более тесном мире. Границами их деятельности были городская стена, деревенская околица, починок. За взлетом русской культуры рубежа XIV—XV вв. последовал ее спад, причиной которого была Феодальная война. С ее завершением окончился удельный период русской истории. Москва из княжеского града превратилась в столицу единого Русского государства. Это было началом нового этапа строительства государственности, сопровождаемый очередным взлетом русской культуры в конце XV века.

 

 

9. Москва становится столицей единого государства

 

Преодоление жестокой усобицы первой половины XV в. укрепило великое княжество Московское. В результате Феодальной войны на смену обширному московскому княжескому дому, “гнезду” Ивана Калиты пришла семья великого князя, правда, как и большинство семей той эпохи – семья многочисленная. Ко времени вступления на престол Ивана III, старшего сына Василия II Темного, из удельных князей московского дома только один из них правил своем княжестве – престарелый князь Михаил Андреевич Верейский и Белоозерский. Братья великого князя, как говорилось выше, не могли тягаться с ним, поскольку их уделы, даже сложенные вместе, были меньше великокняжеского. Перед молодым (Иван III вступил на престол двадцатидвухлетним) великим князем стояли задачи внешнеполитического характера – борьба с Ордой и Литвой, и укрепление власти Москвы в русских землях.

За сорок три года своего правления Иван III Васильевич сумел добиться огромных успехов в возвышении Москвы. Первый серьезный удар был нанесен по Господину Великому Новгороду – городу-республике, власть в котором находилась в руках боярского веча. Среди русских земель Новгороду принадлежит особое место. Не затронутый монгольским нашествием, этот город смог сохранить древнерусские общественные традиции, славился своим вольнолюбивым духом, удачливостью новгородских купцов и землепроходцев, богатством, красотой церквей, культурными достижениями зодчих, иконописцев и книжников. Под властью Новгорода находились огромные территории на Кольском полуострове и в Поморье. Новгородцы открыли путь далеко на северо-восток, дойдя до “Камени” (Урала) и вели активную торговлю с местными народами, получая драгоценную пушнину. Хорошие торговые связи были налажены у Новгорода с Западной Европой, особенно с союзом немецких торговых городов – Ганзой.

Новгород играл огромную роль в политической жизни XII—XIV вв. Претенденту на великое княжение было необходимо заручиться поддержкой Новгорода, иначе он имел шансы не получить престола. В XIV в. новгородцы признали верховную власть Москвы, город стал “отчиной” великого князя, но, вместе с тем, новгородцы ревниво оберегали свои привилегии и вольности. В 1450 г. новгородцы приютили мятежного Дмитрия Шемяку, хотя и не оказали ему необходимой поддержки в попытках овладеть великокняжеским престолом. Новгород представлял для формирующегося московского самодержавия одну из главных опасностей – демократические традиции Древней Руси, господствовавшие в этом городе-государстве, представляли мощную альтернативу новым порядкам в Московском уделе, начавшим утверждаться после победы Василия II над Шемякой – переходом вольных слуг великого князя на положение “холопов”, зависящих только от воли государя. В то же время, политическая и территориальная обособленность Новгорода несла в себе традиции удельной раздробленности Руси, противостояла тенденциям к объединению земель в единое государство.

Верные своим принципам, новгородцы считали возможным в своем стремлении сохранить свободу республики опираться на Польско-Литовское государство. В Новгороде соперничали две партии, придерживавшиеся пролитовской и промосковской ориентации. В конце 1470 г. Иван III вел переговоры с новгородским послом, которому заявил, что род князей московских – это род общерусских князей: “Володимерских и Новгорода Великого и всея Руси”. На новгородском вече это вызвало бурю возмущения. Сторонники литовской ориентации открыто провозгласили: “Московский князь многие обиды и неправды над нами чинит, хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира”. Такого вызова Иван III снести не мог. Поход московского войска, начавшийся летом 1471 г. шел под идеей защиты православия, на отступников-новгородцев, ударившихся в “латинские прелести”. В битве на реке Шелони новгородское войско было разгромлено. Захваченных еще в более ранних столкновениях новгородцев москвичи подвергли жестоким казням – отрезали уши, носы и губы. Взятых в плен на Шелони четверых бояр Иван III велел казнить, многих отправил в заточение, с “добрых людей” (т.е. знатных и богатых) был взят откуп, а “мелких людей” отпустили на все четыре стороны. Впервые великий князь поступил с новгородцами не как с представителями другого государства, а как с изменниками. Это было не случайно – с самого начала конфликта Иван III не уставал повторять, что Новгород его исконная “отчина”, такая же, как и Москва и вся Русь. Вскоре после Шелонской битвы был заключен мир, по которому новгородцы заплатили значительный откуп, признали великого князя своим “господином”, а Новгород его “отчиной”, обязались не искать союза с Литвой, не принимать у себя князей из Литвы, согласовывать судебное устройство республики с волей Москвы. Прежние новгородские вольности сохранялись отныне только номинально, а свои права на самостоятельную внешнюю политику Господин Великий Новгород утратил навсегда.

Второй акт трагедии разыгрался в 1477 г. В феврале в Москву прибыли посланцы от части новгородского боярства. Они просили, чтобы великий князь называл себя “государем” Новгорода – титулом, которым не именовался ранее ни один из верховных властителей над республикой. Перемена титула “господин” на “государь” имела важнейшее значение. За терминологией стояли конкретные политические реалии – термин “господин” означал верховную власть и покровительство, но предполагал сохранение некоторых свобод; термин “господин” означал полное и безоговорочное подчинение. Далеко не все новгородские бояре были сторонниками этой перемены. Новгородское вече вновь забурлило. Сторонники промосковской ориентации были убиты на вече. Посольство, присланное из Москвы уехало ни с чем. Иван III начал готовиться к новому походу. Обессиленная Новгородская республика не смогла оказать никакого сопротивление московскому войску, окружившему город. Посол великого князя боярин князь Иван Юрьевич Патрикеев сообщил на вече требования Ивана III: “вече и колоколу (имеется в виду вечевой колокол, подававший знак к началу вечевых собраний) в отчине нашей не быти. Посаднику (главе городского управления и веча) не быти. А государство нам свое держати… А которые земли наши, великих князей, за вами, а то было бы наше”. Это был полный разгром республики, новгородских вольностей и крупного землевладения новгородского боярства. Через две недели бояре признали условия великого князя. Отныне упразднялась политическая автономия Великого Новгорода, все судебные и административные дела переходили в ведение московских наместников, огромные земельные владения новгородских бояр, монастырей и архиепископской кафедры перешли во владение великого князя.

 

 

Заключение

 

Качественно новый статус города обусловил и радикальные перемены в его внешнем облике, произошедшие в правление Ивана III. Начиная с 70-х годов XV в. Москва устанавливает дипломатические отношения со многими странами Востока и Запада. Русские послы едут в Италию, Венецию, Священную Римскую империю, Турцию, Крымом и другими государствами. В Москву прибывают иноземные послы. Несомненно, что начав осуществление грандиозной перестройки города, Иван III руководствовался и соображениями международного престижа, однако, большое значение имело стремление великого князя отразить в новых монументальных постройках величие своей власти, подчеркнуть преемственность Москвою державных традиций “стольных градов” Киева и Владимира.

Памятником нового этапа в истории России должен был стать новый Успенский собор – главный храм Москвы. Инициатива перестройки храма принадлежала митрополиту Филиппу. Согласно идее митрополита, вероятно, поддержанной и великим князем, новый собор должен был по своим размерам и архитектуре повторять Успенский собор во Владимире. Строительство началось в 1472 г. и продолжалось два года. К 1474 г. храм был почти закончен, но 20 мая собор неожиданно рухнул. Причиной падения, согласно некоторым летописцам, стал “трус великий”, т.е. редкое в Москве явление – землетрясение. Однако, вероятнее всего, причиной катастрофы стали инженерные просчеты строителей.

Во время строительства собора в Москве происходили важные события. Еще в 1467 г. великий князь овдовел – его супруга княгиня Мария Борисовна, дочь тверского князя скончалась после неожиданной болезни, в возрасте всего 25 лет. Ходили слухи, что великую княгиню отравили. Иван III наложил опалу на дьяка Алексея Полуектова, жену которого подозревали в связях с ворожеей-отравительницей. Но умершую княгиню не воскресить. В 1472 г. Иван III принял решение свататься к греческой царевне Софье (Зое) Палеолог, дочери деспота (правителя) Мореи Фомы Палеолога и племяннице последнего византийского императора Константина XI Палеолога, погибшего в 1453 г. при взятии Константинополя турками. Ранней осенью 1472 г. Софья Палеолог отправилась в длительное путешествие. Через Псков и Новгород она прибыла в Москву 12 ноября и в тот же день была обвенчала с великим князем в деревянном храме внутри строившегося Успенского собора.