Помнится, в бытность работы в системе МИД мне довелось сопровождать группу египетских журналистов. Ужинали мы с ними в одном из столичных ресторанов, гости которого дружно праздновали 23 февраля. И мое объяснение смысла этого праздника повергло гостей в настоящий шок. «Вы празднуете день рождения оккупационной армии?» — с недоумением спросили они. Пришлось объяснять, что за эти 70 лет многое размылось, многие из нас сами служили в советской армии и давали ей присягу. И тогда двадцатитрехлетняя египетская журналистка повергла в шок меня предельно жестким, но не лишенным справедливой логики выводом: «Пока не умрет последний советский солдат, вы не сможете стать свободным народом»…
Эти слова нередко преследуют меня, когда я наблюдаю бурные дискуссии в нашем обществе. Даже самый поверхностный анализ этих словесных баталий позволяет увидеть, что большинство наиболее ярых полемистов используют совершенно чуждые им, неведомо кем продуцированные смыслы и парадигмы. Более того, сам уровень полемики низвергнут ниже маргинального и не имеет ничего общего ни с политической наукой, ни с более менее приемлемым анализом. Сторонников либерально-демократической модели называют «либерастами», при этом явно не понимают саму суть и фундаментальные принципы этой политической платформы, которую находит для себя приемлемой и привлекательной значительная часть человечества. Заодно им приписывается склонность к гомосексуальным бракам и иным извращениям. Сторонникам национального возрождения приготовлены ярлыки «фашистов», а сочувствующих украинской власти сразу называют «бандеровцами», «пиндосскими наймитами».
Оппоненты, в свою очередь, не остаются в долгу. Любители георгиевских лент уже окрещены «колорадами» и «потенциальными сепаратистами», приверженцы путинских лозунгов «путлеровцами» и «крымнашевцами».
Хотя в реальности вся эта поляризация не стоит и выеденного яйца, а главное — не имеет к нам ни малейшего отношения. Бандеровцев в Казахстане не может быть по определению, поскольку на нашей территории не было его последователей. Основы для насаждения фашистской идеологии тоже нет, поскольку она невозможна без официальной государственной поддержки, которая по сути и является ее главным условием. Быть приверженцами путинской политики гражданам нашей страны тоже нелепо. Следовать нужно за собственными лидерами, а не восхищаться главой другого государства. А уж лозунг «Крымнаш» и вовсе не к месту. Крым – российский или украинский, но не наш, и никогда нашим не был и не будет.
Почему же тогда эти жесткие споры по накалу мало уступают полемике между российскими и украинскими оппонентами. Там-то понятно, они стороны конфликта, кровно заинтересованные в продвижении собственных интересов. Но что нам до этого? Как так получилось, что в условиях, когда Украина и Россия оказались по разные стороны баррикад, наше общество на пустом месте возводит аналогичные собственные? Неужели степень трезвости рассудка напрямую зависит от тональности российских телеканалов – чем выше накал, тем меньше мы готовы соображать самостоятельно?
В действительности, надо признать, все эти годы на нашем идеологическом фронте не генерируются собственные суверенные смыслы, не формируются собственные ценностные ориентиры, не заметно даже смутных контуров некоего подобия национальной идеи, а средства массовой информации давно уже не считаются конкурентоспособными.
В результате сознанием казахстанских граждан сегодня управляет кто угодно, кроме нашей власти. Формально, разумеется, все подчиняются суверенным законам, ходят на работу, выполняют свои функциональные обязанности, но… В глубине души, умы и сердца заняты проблемами украинцев или россиян, ненавистью к Путину или Обаме, Порошенко или Януковичу. Кто-то считает вооруженные формирования ополченцами, кто-то сепаратистами и террористами. А кто-то уже инициирует в Казахстане сбор помощи для них и даже появляется информация об участии наших граждан в этих боевых действиях… Можно ли в этой ситуации говорить о наличии у нас устойчивого суверенного сознания? Или же следует открыто признать, что при попустительстве и откровенной беспомощности отечественных идеологов наше общество откровенно раздирается внешними игроками на разные части?
Сегодня в столовой одного из госорганов молодая кассирша спросила: «Можно я дам вам сдачу копейками?». Поинтересовался ее возрастом – 1991 года рождения. Ввод национальной валюты застал ее в двухлетнем возрасте, и слово «копейка» не должно бы занимать в ее лексиконе прочного положения. Увы. «Все так говорят», — парировала ровесница суверенитета…
Видимо, последним советским солдатом дело уже не ограничится…
