«Я принимаю критику слишком близко к сердцу»

Я не понимала, почему рядом нет отца. Когда я родилась, моим родителям было по 18 лет. Отец с матерью уехали учиться в Москву, первые несколько лет меня растили бабушка с дедушкой, мамины родители. У них было семеро дочерей, и я была младшей. Мои тети сейчас для меня как сестры. А о родителях из детства у меня совсем нет воспоминаний.

Впервые я увидела его, когда мне было 4–5 лет. Я хотела сбежать от незнакомого мужчины, но он поймал меня и сказал: «Никогда больше так не делай, ведь я твой отец». В 8 лет я переехала к родителям в Новосибирск, и мы стали жить втроем. Отец к тому времени защитился и преподавал в университете. Я внезапно осознала, что он хочет наверстать упущенное. Мне казалось, что он вцепился в меня. В то же время мать так и не смогла по-настоящему стать мне мамой. Мы с ней были с конфликтных отношениях до самого рождения моей дочери, три года назад. Когда она узнала, что я беременна, все как будто внезапно встало на свои места. Только тогда у нас установились настоящие отношения матери с дочерью – мы рассказываем друг другу секреты, делаем что-то вместе… Хотя до этого я злилась на нее.

Отца моей дочери зовут Эрик, мы вместе уже пять лет. У него два ребенка от предыдущего брака, которые одного возраста с моими младшими братом и сестрой…

Да, мы стараемся регулярно видеться и с моей семьей, и с его близкими. Недавно праздновали пятидесятилетие брака его родителей, которые с самого начала приняли меня очень тепло.

(Смеется) Мне тяжело справляться со своими чувствами, когда меня критикуют. Мне трудно выражать эмоции, когда я чем-то недовольна. Я подумала, возможно, мне стоит обратиться за помощью, чтобы разобраться в своей проблеме.

Да, но не так активно. Раньше были моменты, когда все было хорошо, а бывало, что я погружалась в глубокую депрессию и изолировала себя от других. Затем все становилось на свои места, и мне казалось, я могу горы свернуть.

Я всегда находила точку опоры вовне. Меня окрыляла любовь. Как только я влюблялась, силы возвращались ко мне. К несчастью, у меня были разрушительные, полные разочарования отношения, и я подумала, не может ли это быть связано с отсутствием в семье отца.

Очень хорошо, мне кажется, я преодолела стадию покинутости. С другими до него я расставалась, потому что боялась, что меня бросят. С ним я сохраняю чувство реальности.

Я никогда не думала об этом…

Что-то о профессиональных способностях… Я перфекционистка, мне всегда хочется сделать больше. Меня так воспитал отец.

Думаю, да.

Да, очень. В выпускных классах отец стал давить на меня, чтобы я пошла по его стопам и стала преподавателем. А я хотела заниматься психологией. На что он мне ответил: «Где это ты видела, чтобы психолог хорошо зарабатывал?» Ну и я выбрала научную специализацию, хотя была всегда гуманитарием, и лишь много позже я смогла заняться тем, что мне нравится.

Да, наверное.

Да, хотя вначале все было не очень гладко, потому что отец – человек авторитарный. Но Эрик не дал себя в обиду.

Так и есть.

Задаю, потому что продолжаю искать свой путь. Я много читаю. Я в молодости читала Фрейда, все, что связано с Далай-ламой, Пауло Коэльо… Но теперь я не спрашиваю себя: «Почему я?», мне интереснее знать, почему все происходит именно так, как происходит? Какова связь между природой и человеком? А между людьми? Я теперь больше занимаюсь не тем, что внутри меня, а тем, что происходит вокруг.

Да, в этот момент во мне родились новые страхи, которые уничтожили старые, более эгоистические. Я осознала, что когда-нибудь умру и что мне необходимо обеспечить преемственность.

Я никому об этом не рассказываю. Но мой отец знает об этом, потому что он сам такой же, даже если пытается казаться этаким рационалистом. Я думаю, мы потому так связаны, что очень похожи, хотя один из нас принимает себя таким, какой он есть, а другой – нет. Эрик тоже знает меня хорошо. Когда я делюсь с ним своими размышлениями, он меня поддерживает. Он считает, что слово «гиперчувствительная» описывает меня не совсем верно, что во мне есть нечто большее. Действительно, иногда мне кажется, что некоторые вещи затрагивают меня очень глубоко, как будто на них отзывается каждая клетка моего тела. Например, меня очень трогает бедность, я всегда подаю милостыню, стараюсь помочь, чем могу.

Да.

«Когда я пришла на встречу с психологом, я была очень напряжена, но к концу консультации расслабилась, потому что поняла, что со мной все в порядке. Этот разговор помог мне понять смысл экзистенциальной тревоги и ценность свободы, которая вопреки любым ограничениям остается важной потребностью для меня. Еще я поняла, что всегда сопротивлялась попыткам сделать меня такой, как все».