Лето… В жизни стран наступает определенное затишье. В это время редко принимаются важные решения, или начинаются крупные проекты. Многие в отпусках, а кроме того жара расслабляет тело и мозг, вызывая желание отдохнуть от осенне-зимне-весеннего делового марафона, предпочтительно вдали от места работы. Не избалованные теплым климатом жители России в особенности подвержены обездвиживающему воздействию летней неги.
Это время года называется «мертвым сезоном». Его влияние ощущается во всех государственных ведомствах, включая космическое. Но наблюдая за той сферой деятельности, за которую отвечает Роскосмос, порой не можешь отделаться от ощущения, что не в стенах высотного здания на улице Щепкина, где расположилось космическое ведомство, а в самой космонавтике наступил «мертвый сезон».
События последних лет в данной отрасли, включая июльское падение «Протона», усилили впечатление, что это не очень жизнерадостное словосочетание применительно к космонавтике наполнено не переносным, а самым прямым смыслом и носит не сезонный, а хронический характер.
Откуда скепсис?
На первый взгляд оснований для него нет. Да, упал «Протон», но ведь такое и раньше бывало. Правда, последняя пара лет была особенно «урожайной» на разные космические неудачи. По подсчетам вице-премьера Дмитрия Рогозина, курирующего космическую отрасль, с декабря 2010 года это уже девятая авария. Причем, шесть из них произошли при запуске космических аппаратов в интересах государственных нужд. А самое неприятное, что все эти отказы случились не с опытными, а со штатными изделиями.
Но разве правительство не отреагировало в оперативной форме на падение «Протона», переполнившего «бочку» государственного терпения? Была тут же образована комиссия для выяснения причин аварии, которая довольно быстро эту причину установила.
Как из рога изобилия посыпались предложения, в том числе ввести фото- и видеосъемку процесса сборки ракетно-космической техники с тем, чтобы эксперты могли контролировать качество этой работы. Головным предприятиям – разработчикам, изготовителям изделий ракетно-космической техники поручили провести «анализ полноты и достаточности имеющихся перечней критических элементов и особо ответственных операций», а также «разработать и согласовать с головными НИИ планы мероприятий по дополнительным проверкам и испытаниям критических элементов существующего задела изделий ракетно-космической техники».
Наконец, был объявлен выговор главе Роскосмоса Владимиру Поповкину, правда, как подчеркнул Рогозин, не за июльскую аварию «Протона», а за «ненадлежащее исполнение возложенных на него обязанностей». (Поповкину повезло, что годом ранее не было принято предложение депутатов «Единой России» ввести смертную казнь для виновных в космических авариях.)
Однако все эти вышеперечисленные шаги находятся на уровне опрыскивания водой растений, посаженных в бесплодную, каменистую почву. На какой-то короткий промежуток времени мера эта способна их «зазеленить», но в долгосрочной перспективе саженцы обречены на вымирание. Что же нужно сделать для выживания «растений», и что было для этого реально предложено?
Что говорит Библия
На стене Комитета по науке, космосу и технологиям нижней палаты Конгресса США выгравирована притча 29:18 из Священного Писания: Where there is no vision, the people perish («Люди, лишенные видения, гибнут» — рус.). А видение — это, прежде всего, способность разглядеть духовный, нравственный или интеллектуальный ориентир развития и идти к нему. Проще говоря, поставить цель и двигаться к ее достижению.
Слова из Библии относятся не только к людям, но и к сферам человеческой деятельности. Лишь та из них имеет шансы на успех, перед которой поставлена конкретная цель, стремление к которой стимулирует развитие этой деятельности. Космонавтика не исключение. Какие же цели стоят перед ней?
Гарантированные гарантии
Чтобы ответить на данный вопрос нужно заглянуть в два главных документа, определяющие развитие российской космической отрасли. Это госпрограмма «Космическая деятельность России на 2013-2020 годы» (утверждена в декабре 2012 года) и «Основные положения ОСНОВ государственной политики Российской Федерации в области космической деятельности до 2030 года и дальнейшую перспективу» (утверждены в апреле 2013 года). Проще говоря, космические программы России до 2020 и до 2030 годов.
Главной целью программы до 2020 года было провозглашено «обеспечение гарантированного доступа и необходимого присутствия России в космосе». «Голос Америки» уже писал в статье «Кто обрекает Россию на отставание в космосе», что эту задачу можно решить, запуская в космос аппараты типа первого советского спутника, который вышел на орбиту 4 октября 1957 года, или отправляя в околоземное пространство корабли типа гагаринского «Востока».
Впрочем, в программе до 2020 года подчеркивается, что этот «гарантированный доступ» будет идти рука об руку с «сохранением ведущих позиций Российской Федерации в пилотируемых полетах». Данное положение ничего, кроме крайнего изумления вызвать не может, ибо в настоящее время эти «ведущие позиции» сохраняются с помощью одноименных кораблей и ракет-носителей (РН) типа «Союз».
Первым через четыре года пойдет шестой, а вторым — седьмой десяток лет с момента рождения. Уже десять лет, хоть, конечно, и не с такой частотой, как «Союзы» успешно летают китайские корабли «Шеньчжоу». Эти машины концептуально основаны на трехместном «Союзе», но при этом вместительнее, обладают большей универсальностью и энерговооруженностью, чем российский корабль.
Через несколько лет начнет летать семиместный американский корабль «Дракон», к которому вскоре после этого присоединятся несколько других пилотируемых кораблей, один из которых разрабатывается НАСА, а другие — частными компаниями США. Даже Индия начала проектировать собственный пилотируемый корабль.
Что же касается российских модулей для МКС, то практически все из летавших на этом комплексе космонавтов отмечают, что американские, европейские и японские модули отличаются лучшем качеством разработки и изготовления, а также более высоким комфортом для работы экипажа. Поэтому «ведущие» позиции России в области пилотируемой космонавтики могут возникнуть лишь в воспаленном воображении некоторых «космических» чиновников или ура-патриотов.
«Восточнизация» космической политики России
Программа до 2030-го года имеет от программы до 2020-го года одно «радикальное» отличие. В ней в списках интересов, целей, приоритетов и задач России в области космической деятельности на первое место поставлен не просто «гарантированный доступ России в космос», а доступ именно «со своей территории».
Но позвольте, ведь у России есть «гарантированный доступ в космос со своей территории»! Причем, даже без Байконура, откуда Астана, несмотря на периодически возникающие трения с Москвой из-за падения «ядовитых» «Протонов» на казахскую территорию, отнюдь не намерена «выгонять» Россию.
Речь идет о Плесецке. Разве кто-нибудь ограничивает деятельность России на этом космодроме, который находится на ее территории и является одним из наиболее активно используемых в мире? Большинство пусков спутников военного назначения на носителях среднего класса производится именно с Плесецка.
Более того, оттуда должен отправиться в первый полет новая ракета-носитель «Ангара», которая призвана заменить «Протон». А есть еще космодром «Ясный» («Домбаровский») в Оренбургской области, откуда запускаются носители легкого класса и ракетный полигон «Капустин Яр».
Таким образом, обозначить в программе до 2030-го года в качестве доминирующей цели обеспечение «гарантированных» запусков с российской территории, это все равно, что поставить перед российской олимпийской сборной в качестве главной цели на грядущей зимней Олимпиаде… гарантированно прибыть в феврале 2014 года на игры в Сочи. Но именно на достижение такой абсурдной по содержанию цели ориентировали российскую космонавтику ее руководители.
Впрочем, не будем спешить обвинять этих руководителей в иррациональности. Возможно, что тут они наоборот проявили утонченную дипломатичность (или правильнее сказать — хитрость?). Ведь в каждой фразе «гарантированный доступ в космос» горящими буквами проступает слово «Восточный». Именно с сооружением этого космодрома связывается обеспечение данной гарантии.
Проблемы российской космонавтики не в том, что неоткуда запускать, а в том, что нечего запускать, кроме бесконечно устаревшей техники, созданной еще во времена Главного конструктора Сергея Королева. Но «космическое» руководство России это, похоже, не волнует. Хочется верить, что по причине недостаточной компетентности в вопросах космической деятельности, иначе придется предположить, что борьба Поповкина с коррупцией в рамках космической отрасли закончилась поражением гендиректора Роскосмоса.
Строительство является одной из наиболее коррумпированных сфер деятельности в России. 8 апреля 2013 г. Роскосмос направил в правительство концепцию новой Федеральной целевой программы развития космодромов на период 2016-2025 годов, запросив ее реализацию более 900 миллиардов рублей, или $30 миллиардов на 10 лет. По словам независимого эксперта по космонавтике Вадима Лукашевича, эти $30 миллиардов просто «зароют в землю, преимущественно на космодроме Восточный, стоимость которого удивительным образом выросла почти на порядок (!) в ходе проектирования и начала строительства».
Стратегический план или «подшивка»?
Но приправленную соусом «гарантированности» беззубость и эклектичность госпрограмм до 2020 и до 2030 годов одной лишь коррупционной составляющей не объяснишь. В «Меморандуме», подготовленном сотрудниками космического кластера фонда «Сколково», было подчеркнуто, что в данных документах «четкая, ясная миссия России в космосе» вообще не сформулирована.
По мнению авторов «Меморандума», «Государственная программа Российской Федерации в области космической деятельности до 2020 года» представляет собой «подшивку» федеральных целевых программ в области космической деятельности, не определяя бюджетных обязательств государства. Сами же программы, по сути, являются более или менее сбалансированными сборниками предложений головных предприятий ракетно-космической промышленности».
Что же касается «Основы политики… до 2030 г.», то это документ, как отмечено в «Меморандуме», также содержит «полное множество» положений, не позволяющих на основе данного документа сделать практические выводы о направлениях отечественной космической деятельности. Целей слишком много, изложены они неконкретно».
«Таким образом, — подчеркивают авторы «Меморандума», — стратегический план, который бы опирался на четко выраженную миссию страны в космосе в XXI веке, у России отсутствует».
А почему так?
Ответ лежит на поверхности. Высшая исполнительная и законодательная власть России на словах признают (как это сформулировано в госпрограмме до 2030 года), что «состояние космической деятельности является одним из основных факторов, определяющих уровень развития и влияния России в современном мире, ее статус высокоразвитого в научном и технологическом отношениях государства».
Однако на деле ни президент с правительством, ни законодатели никакой связи между космонавтикой и благополучием государства не видят. В противном случае, они давно поставили бы перед российской космической отраслью цели, достижение которых способствовало подъему, как науки и техники страны, так и ее авторитета.
Будем справедливы: в 2005 г. бюджет Роскосмоса составлял около 24 миллиарда рублей, что, по подсчетам Лукашевича, было примерно в 10 раз больше, чем в 2002 году. К 2008 году он вырос до 40 миллиардов, а с 2009 года — до суммы порядка 100 миллиардов ежегодно. Более того, в 2012-2015 гг. в космическую отрасль России планируется вложить 650 миллиардов рублей.
Цифры, даже с поправкой на инфляцию, впечатляют.
Забота или откуп?
Но складывается впечатление, что Кремль и Охотный ряд таким образом просто откупаются от космонавтики, ибо они полностью устранились от определения ее целей и задач, поручив это сделать тому… кто эти цели и задачи должен достигать и решать. То есть Роскосмосу и ассоциированным с ним структурам, что они и выполнили в виде госпрограмм до 2020-го и до 2030-го годов.
А теперь представьте себе ситуацию: среднестатистическому ученику предлагают самому себе задать домашнее задание по математике. С большой долей вероятности, это будет ближе к 2+2=, а не доказательство гипотезы Пуанкаре. В соответствие с этим принципом Роскосмос, по мнению Лукашевича, и определяет себе фронт работ за пределами атмосферы.
Другими словами, Федеральное космическое агентство вместе с подведомственным ему Центральным научно-исследовательским институтом машиностроения (ЦНИИМаш) ставят перед российской космонавтикой те цели, которые данное агентство может без особой «головной боли» достичь. Они либо «гарантированно» достижимы, либо завязаны на абстрактное «международное сотрудничество», которое может и не оформиться, или оформиться, но без участия России, либо стоят так далеко в будущем, что никто из тех, кто эти цели предложил, не будет нести персональной ответственности ни за их достижение, ни за расход средств, которые были на это выделены.
Где нет интереса, там безразличие
Но определенный Роскосмосом самому себе фронт работ, ни с качественной, ни с количественной точки зрения даже не приближается к масштабу тех научно-технических и политических задач России, решение которых позволило бы стране подняться хотя бы на одну ступеньку выше в мировом рейтинге государств.
По этой причине верховная власть России сквозь пальцы смотрит на разброд и шатание в космических планах страны, включая задержку на 10 лет реализации и без того мертворожденной идеи повторить «Аполлон», разработку нового космического корабля под несуществующий носитель, бесконечное откладывание первого старта преемника «Протона» — ракеты-носителя «Ангара» и т.д.
А «девятым валом» в этой «качке» стало недавнее решение Минфина сократить финансирование Роскосмоса на 63 миллиарда рублей в 2014-2016 годах. Реакция Госдумы на этого шаг стала дополнительным объяснением застоя в российской космонавтике.
Первый зампред Госдумы по промышленности Владимир Гутенев усмотрел в этом угрозу срыва строительства «Восточного». Главной угрозы для космической отрасли России в виде прогрессирующего научно-технического отставания не только от США и Европы, но даже от таких относительных новичков в космосе, как Китай и Япония, зампред Госдумы не увидел.
Правильные слова…
Выступая в начале августа этого года на заседании комиссии по расследованию аварии ракеты-носителя «Протон-М», Рогозин сказал: «Всякий раз при формировании этих космических программ надо задавать себе простой вопрос: А ЗАЧЕМ? Вот пилотируемая космонавтика, всегда говорят, нужна. Еще раз говорю: зачем, кому мы еще должны доказать, что можем держать наших космонавтов на орбите сколь угодно долго?».
«Доказали, — продолжил Рогозин. — Дальше что. Зачем? Зачем все эти программы, которые отмечены и в программе космической деятельности, и в приоритетных направлениях? Еще раз говорю: каждый раз задавайте себе вопрос, это большие деньги. Они должны быть оправданы».
Браво, вице-премьер! Наконец-то власть в вашем лице продемонстрировала понимание библейской мудрости, о которой шла речь в начале статьи. Всякая деятельность, не преследующая конкретных целей, стремление к которым способствует ее развитию, обречена на деградацию.
…и сомнительные решения
Однако, начав «за здравие», Рогозин закончил «за упокой». По его мнению, чтобы исправить положение дел в российской космонавтике, нужно… поменять структуру ее управления, в частности, создав то ли «Объединенную авиационно-космическую», то ли «Объединенную ракетно-космическую корпорацию» (из его уст прозвучало и то, и другое предложение).
Подобные идеи вызывают нехорошее дежавю. С 2006 года в России существует «Объединенная авиастроительная корпорация», которая к настоящему времени смогла «родить» только слепленный из иностранных элементов региональный «Суперджет», летно-эксплуатационные характеристики, которого точно укладываются в формулу «ни то, ни се».
Но даже без этого дежавю предложения Рогозина ничего, кроме чувства удивления, вызвать не могут. Представьте ситуацию: двигатель вашего автомобиля не заводится, или не «тянет». Вы вызываете «техничку», а приехавшие мастера вместо того, чтобы ремонтировать мотор, вдруг начинают копаться в системе управления.
«Двигатель» — это те идеи, цели и задачи, которые должны двигать вперед космонавтику. А «копание» в ее управлении — это попытки создать разного рода «объединенные корпорации».
Два главных вопроса
Они должны лежать в основе планирования космической деятельности. Это ЗАЧЕМ и КУДА? Причем, именно в такой последовательности.
Если ответ на первый вопрос — это продолжать пускать пыль в глаза россиянам «самым большим в мире» количеством космических запусков или полетами «самого надежного в мире» корабля «Союз»», то ответ на вопрос «куда?» очень прост. Это, как и раньше, на околоземную орбиту.
Туда вполне можно добраться с помощью нынешней архаичной космической техники России, созданной в конце 1950-х — первой половине 1960-х годов или, в крайнем случае, придумать «кочерыжку» от станций типа «Мир» или МКС в виде «свободнолетающего, периодически посещаемого модуля».
Если же ответ на вопрос «зачем?» – это поднимать науку и технику в целом, а также авторитет и престиж российского государства как внутри страны, так и за ее пределами, то ответ на второй вопрос будет: «Только в »дальний» космос», за пределы лунной орбиты, с ориентиром на Марс».
Три условия
Их должно выполнить государство, если оно всерьез рассматривает космонавтику, как средство решения вышеупомянутых научно-технических и политических задач, способных вывести Россию на новый этап развития.
Первое: поставить амбициозную и инновационную цель в космосе, находящуюся на грани современных технологических возможностей человечества и с учетом тех технологий, которые будут созданы в процессе ее достижения.
Звучит не так уж и фантастично. Вспомним, что в конце 1940-х годов запуск искусственного спутника Земли и полет человека в космос были не просто на пределе, а за пределом технологических возможностей не только СССР, но и всего мира, что не помешало Советскому Союзу в 10-12 летний срок решить обе эти задачи.
Второе: данная цель должна находиться в обозримом будущем (10-15 лет) или же процесс ее достижения должен быть разбит на отрезки, не превышающие (а лучше еще короче) этого срока, так, чтобы движение к этой цели осуществлялось под строгим и эффективным контролем со стороны высшей исполнительной и законодательной власти России.
Третье: обеспечить достижение данной цели необходимой финансовой и административной поддержкой, одновременно введя строжайшую отчетность за расход выделенных средств.
Лишь при выполнении данных условий можно будет говорить, что государство не просто откупается от космонавтики увеличением ее бюджета, а дает ей «видение», без которого она, как следует из Священного Писания, обречена на гибель.
Голос Америки
