[:ru]
Асылбек Енсепов один из немногих казахстанских музыкантов, который виртуозно играет на домбре. В шесть лет он впервые взял в руки казахский народный инструмент и сразу понял своё предназначение. С тех пор домбра – неотъемлемая часть его жизни. В девять лет Асылбек уже занимал призовые места на конкурсах.
Отец Асылбека Енсепова – известный казахстанский композитор, домбрист Жасарал Енсепов – вдохнул в казахский национальный инструмент новую жизнь, создав неповторимый стиль ДЭККО (в нём сочетаются домбра, эстрада, кюй, компьютер и орындаушы). В начале 90-х годов он произвёл настоящий фурор в мире музыки и популярен по сей день. Десятки написанных произведений, выступления по городам Казахстана и за рубежом и любовь поклонников. Этот стиль позволил посмотреть на исконный инструмент казахов – домбру – новыми глазами.
В преддверии нового для Казахстана праздника – Дня домбры – мы встретились с Асылбеком Енсеповым. Музыкант рассказал, почему День домбры возродит инструментальное искусство, как Батырхан Шукенов в своё время помог ему осуществить мечту и почему современная молодёжь не слушает интеллектуальную музыку.
— На прошлой неделе Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал указ об утверждении Национального дня домбры. Как Вы относитесь к такому решению?
— Я думаю, что наши предки давно мечтали о таком празднике и, наконец, это осуществилось в этом году. Мы благодарны Президенту. В своё время известный акын Кадыр Мырзалиев сказал: «Истинный казах не сам казах, а его домбра». Если вы поедете за границу, то через ваш язык, внешность или стиль одежды никто не определит, кто вы по национальности. Домбра – это наш бренд. Благодаря этому музыкальному инструменту мы можем рассказать и показать, что мы являемся истинными казахами.
— Когда вы впервые взяли в руки домбру? Помните это чувство?
— Мой отец был домбристом, он постоянно играл дома. Мой дедушка учился у профессиональных людей. Был такой композитор Казангап, он занимался у его ученика. Тогда не было нотной грамотности, никто не учился с помощью Интернета. Знания передавались из уст в уста. Домбра в нашей семье всегда была важным инструментом. Мне было шесть лет, когда я впервые взял её в руки. Я сразу понял, что это мой инструмент.
— В своё время Ваш отец изобрёл новый неповторимый стиль ДЭККО. Тогда люди поняли, что на домбре можно исполнять не только кюи, но и современную музыку. Как отреагировала общественность?
— Такого тогда никто не делал, мы были первыми, кто изобрёл что-то новое. Поэтому для общества, для слушателей это был фурор. Но молодёжь тогда не хотела слушать домбру, сейчас она готова.
— Как Вы считаете, почему многие нынешние домбристы находятся на периферии, чаще выступая на тоях. Почему они сегодня не популярны?
— Я никогда не стремился к популярности, популярность приходила сама. Я делал то, что мне нравится, то, что я любил. Я долгое время жил в Америке. Я устал от «тойских» посиделок. Формат музыки поменялся. В 90-е годы люди делали совершенно иную музыку. Время домбры только-только пришло. Теперь с указом Президента, я думаю, всё будет по-другому. И флешмобы будут, люди начнут состязаться, кто играет лучше. Это даст толчок, каждый казах начнёт играть. Главное, чтобы народ понимал и слышал, кто профессионал, а кто не профессионал. Чтобы не было неверной оценки творчеству. Те, кто хочет играть на домбре, должны обязательно получить образование, заканчивать консерваторию. Я считаю: те, кто хочет стать музыкантом, должны проходить эту школу. Иначе они не будут полноценными музыкантами.
— Так все же, как Вы, пришли к такому новому, не похожему на других, стилю? Что Вас побудило?
— Мы много выступали, экспериментировали, а потом после долгих мучений мы пришли к такому выводу. Время менялось, появились новые технологии, и мы поняли, что можно их применять и в игре на домбре. Тогда Батыр Шукенов помог найти человека в Таллине, который сделал мне этот инструмент. Он изобрёл специальный датчик для домбрового звучания. Сейчас я горжусь, что у меня есть такой инструмент и что Батыр мне в своё время помог сделать такую домбру. На этом инструменте я играю до сих пор. Домбре уже больше 25 лет.
— А зависит ли звук от выбора той или иной домбры?
— В своё время был такой кюйши Сугур. Перед каждой композицией, говорят, он менял тиек (деревянная подставка под струны – прим. ред.). На каждую композицию у него был свой тиек. По высоте тиека звукоизвлечение меняется. Чем он ниже, тем инструмент мягче звучит, чем выше – жёстче. Звук становится более ярким. Всё это имеет значение. Но у меня инструмент другой. Он электроакустический. На моём тиеке стоят специальные датчики.
— Как Вы ухаживаете за своей домброй? Есть ли особые правила?
— Как такового ухода за инструментом нет. Домбру нужно вовремя чистить, вовремя струны менять. Нужно бережно относиться при транспортировке на концерты, не ронять во время выступления. Я никому не даю прикасаться к своему инструменту. Дома все привыкли, даже жена к нему не подходит. Музыканты-друзья иногда просят, но я тоже запрещаю.
— Сейчас Вы обучаете детей игре на домбре в своей школе-студии. Есть ли потенциал вырастить будущих виртуозов?
— Наша школа-студия работает уже четыре года. За это время наши ученики добились успехов. К нам приходят как маленькие дети, так и взрослые. Наша ученица Мадина сейчас учится во 2 или 3 классе в Жубановской школе (Республиканская казахская специализированная музыкальная школа-интернат для одарённых детей им. А.К. Жубанова в Алматы – прим. ред.) К нам она пришла, когда ей было всего пять лет. Уже в шесть лет она выучила 30 произведений. Девочка занимала призовые и первые места. Я уверен, что она одна из лучших домбристок нашей страны.
— Не планируете открывать филиалы в других городах Казахстана?
— Сейчас такое время, что, в принципе, не проблема открыть школу в любом городе. Но нужны хорошие преподаватели, достойные люди, которые будут контролировать работу студии. Сейчас проблема их найти.
— Какие творческие проекты вы сейчас реализуете?
— Мы продолжаем своё творчество. Конечно, сейчас то, что ты делаешь, не производит резонанса. Раньше это было событие. Ты записал песню, снял клип — это уже событие. Сейчас всё по-другому. Ценности теряются. Потому что та музыка, которую мы делаем, немного интеллектуальная. Мы практикуем акустическое иное звучание, компьютера в нашей музыке практически нет. Народ сейчас слушает другую музыку, им не нужна интеллектуальная музыка. Но у нас есть своя аудитория. Я думаю, что это время пройдёт и вернётся профессионализм.
[:]
